Проклятье Ли

…фактура, обрамленная мышцами далеко неголливудских размеров, пронзительный прищур раскосых глаз, знаменитое кошачье мяуканье, столь не похожее на грубые междометия боевых кличей бойцов, ну и, конечно, блестящая карьера киноактера, человека, основательно перевернувшего мир «бойцовского» кинематографа.

Актер китайской оперы Ли Хой Чен, он же папаня Брюса Ли (Ли Йен Кам – «никогда не сидящий на месте»), был парень еще тот. Будучи довольно состоятельным (по гонконгским меркам) человеком, транжиря деньги на друзей, подружек, развлечения, он совершенно не заботился о благосостоянии семьи. Сдавая несколько квартир в аренду, его родные при этом жили одним скопом (включая дедушек и бабушек) в одной комнате, да еще с немецкой овчаркой в придачу. Не удивительно, что будущая кинозвезда была предоставлена улице: мелкое воровство, озорство на грани хулиганки – в послевоенном Гонконге какие еще могут быть развлечения у беспризорников?

Мать Брюса, полукитаянка-полунемка Грэйс Ли, призадумалась и дала повод призадуматься непутевому мужу. Таким образом юный Ли попадает в школу… иезуитов. Бесплатную, конечно. Там его нещадно лупят за дерзость характера, не совместимую с тощей фактурой. Мать ребенка замучилась латать его рваную одежду и обрабатывать ссадины. Отца это стало понемногу раздражать. И вот тогда в жизни Брюса произошел переломный момент. Мальчуган попросил у бати денег на школу кун-фу. И чудо свершилось. Он таки дал.

Как и следовало ожидать, Брюс выбрал школу, славящуюся своей самой агрессивной и бескомпромиссной методой обучения. Все свободное время он посвящает изнурительным тренировкам. Сил на чудачества просто нет. Со временем психологическую разрядку (о, сладость мести!) он получает, отыгрываясь на своих одноклассниках, еще до недавнего времени оголтело лупцевавших его. Авторитет Брюса растет, как на дрожжах.

Но вскоре тщеславному юноше уже стали неинтересны в качестве живых груш «братья по крови». Он переходит на англичан похулиганистей. Крепко сбитые, фактурные парни не упускали возможность надавать тычков мелким китайцам. Но что такое английский бокс по сравнению с кун-фу, когда противник на две головы меньше заряжает тебе ногой в челюсть?!

К восемнадцати годам уличный боец Брюс становится завзятым… франтом. Набриолиненные, уложенные в аккуратную прическу волосы, тщательно отутюженный костюм (к слову, гладил он всегда сам), лакированные туфли – в свободное от тренировок время Ли берет… уроки танцев. Воистину справедлива пословица: из грязи в князи. А тщеславия, самоуверенности и гордости Брюсу было не занимать.

В далеко нефешенебельных кварталах Гонконга такой «мажор» не проходил бы и дня, сохранив в целостности атрибуты одежды. Все, кто угодно, но только не он. Уже тогда Брюс снимается в детских боевиках, и очень многие его знают в лицо. История умалчивает: знали ли три боевика из Триады, кто он такой? Так или иначе, двое китайских мафиози после встречи с франтом оказались на больничных койках. Преступный синдикат, существующий не одно столетие, такой насмешки простить не мог – под угрозу ставится репутация, которую подмачивает какой-то зажравшийся сопляк! В тот же день мать собирает сына и сажает на пароход, отправляющийся в Америку. Кто знает, что бы было, если бы не эта судьбоносная драка!

В Штатах ему постоянно приходится усмирять гордыню, которая так не вязалась с конфуцианством, тем более по отношению китайцев к белым. В ресторане приятельницы матери, где работал Брюс, хозяйке только и приходилось, что осаживать строптивого парня. А тот от своей жизни был далеко не в восторге. «Роковым» стал день, когда приятели пригласили его в одну из сиэтлских школ на праздник восточной культуры. Тао, комплекс движений, по своей медлительности напоминающий ушу, вызвал насмешки. Смех студентов закончился, когда Брюс вызвал самого известного местного драчуна и откровенно поиздевался над ним. Нет, он его не избил. Стокилограммовый забияка ничего не мог поделать с китайским коротышкой и как апофеоз получил смачный щелбан по лбу.

Поворотный момент в Сиэтле свершился. «Никчемный» официант становится гуру. На его счастье, в Америку как раз приходит мода на восточные единоборства. У Ли появляется солидная клиентура, а вместе с ней и 17-летняя блондинистая шведка Линда Эмери. Ее родители считают Брюса мимолетной причудой и поначалу не относятся серьезно к желанию дочери выйти замуж за щеголеватого китайца, который ведет там какие-то курсы. Но свадьба таки состоялась. И потихоньку начала строиться карьера Брюса как киноактера.

Его голливудский ученик делает ему протекцию, и Брюс снимается в телесериале. Затем он решает испытать удачу в родном Гонконге, но те гонорары, которые ему там предлагают, абсолютно не устраивают честолюбивого китайца. Снова Америка и травма – защемление нерва спины на полгода практически приковывает к постели. Брюс депрессирует, но побеждает недуг. Как награда – предложения из Голливуда сыплются одно за другим.

Не будем много говорить о том, как в дальнейшем складывалась карьера Брюса Ли. Она типична для звезд кинематографа. Самое бурное ее развитие произошло на родине. И, как это бывает, с известной долей парадоксальности: бешеные заработки, сумасшедшая популярность – казалось бы – живи и радуйся, ан нет – друзья не понимают, что происходит с их другом. Брюс становится все замкнутей, мрачней, да вдобавок не прочь заложить за воротник!

Он не раз говорит, что не доживет до тридцати трех. Роковой знак – в июне 1973 года стоявший на крыше его дома зеркальный человечек (отгонявший злых духов) упал на землю. Тогда как раз шли съемки фильма «Игра в смерть» – а по китайским поверьям слово «смерть», поставленное в заголовок, приносит беду.

А через месяц Брюс внезапно занемог, прилег в гонконгском отеле, приняв аспирин, да так и не проснулся. Версий о причине его смерти, как это бывает, возникло множество. Врачи заявили, что Ли умер от аневризмы мозга вследствие недавней травмы, кто-то говорил, что ему отомстила Триада и его отравили, другие ссылались на наркотики, третьи – что убийство произошло посредством «смертельного касания» шифу, четвертые – мщение духов.

Последние две версии для ортодоксов восточных единоборств были наиболее приемлемы. До Брюса Ли китайцы никогда не обучали европейцев кун-фу. Секреты борьбы сохранялись на протяжении многих веков. Наиболее эффективные из них учитель передавал лишь своим преемникам. Да и вообще, на Востоке техника единоборства воспринимается, прежде всего, не как средство боя, а как путь к гармонии и просветлению. Брюс же, со своим честолюбием, тяге к популярности и роскоши поставил кун-фу на коммерческий конвейер. Отсюда и пошли толки о проклятии.

С особенной силой они возобновились, когда на съемках «Ворона» погиб сын Брюса Ли Брэндон. Не менее амбициозный, чем отец (обучавший наследника кун-фу с трех лет), перманентный драчун (однажды он даже нокаутировал директора своей школы), он был застрелен прямо на съемках – вместо холостого патрона в револьвер случайно (?) вложили боевой. Случилось это как раз накануне его свадьбы. Наиболее суеверные шептались: духи мщения, проклявшие Брюса Ли, добрались и до его сына…