Недаром помнит вся Россия!

На поле брани сошлись отборная европейская рать под началом лучшего полководца того времени Наполеона и русская армия, возглавляемая фельдмаршалом Кутузовым.



Бородино – это славная страница и в истории Украины, которую скудоумные потомки переписывают с яростью шизофреников. Они оскорбляют память своих жертвенных предков, переименовывая в освободительную войну украинцев против «тирании Москвы» стычки с московитами отдельных ватаг хищников-запорожцев под прикрытием татарских орд. Под Бородино плечом к плечу стояли братья-славяне, не помышляя ни о чем другом, кроме как спасти свое великое отечество от наезда хорошо организованных европейских банд.

«Самое страшное из всех моих сражений – это то, которое я дал под Москвой. Французы в нем показали себя достойными одержать победу, а русские оказались достойными быть непобедимыми», – писал в изгнании на острове Св. Елены отставной император.

Причиной вторжения в Россию «двунадесятиязыков» явились экспансионистские планы Наполеона по переустройству мира.

Силы сторон

Покоритель Европы, проведя тотальную мобилизацию во Франции и в вассальных государствах, поставил под ружье более 1,187 миллиона человек. А для вторжения в Россию была создана «великая армия» числом в 570 тыс. штыков. Собственно, французов в ней было не более 300 тысяч, остальные: немцы - 95 тысяч, поляки - 100 тыс., итальянцы - 55 тыс. и прочие мелкие представители свободолюбивого европейского сообщества.

41-миллионная Россия не могла тягаться с 80-миллионной наполеоновской Европой. К тому же по заведенному порядку привилегию рекрутироваться в царскую армию имели почти исключительно русские (великороссы, малороссы, белорусы). А славянского элемента в империи было не более 28-30 млн. человек. Потому, готовясь к войне, Россия смогла отрядить в армию всего 480 тыс. бойцов, а к западным рубежам стянуть только 211 тысяч человек.

«Скифский план» ведения войны

Военный министр царя Михаил Богданович Барклай-де-Толи предлагал ни в коем случае не ввязываться на границе в сражения с фатально превосходящими силами объединенной Европы, а организованно отступать, ведя жесткие арьергардные бои.

Есть все основания считать, что русский шотландец заметил за Наполеоном один существенный недостаток ведения военных кампаний. В стремительных маршах своих дивизий в благодатных условиях Европы (мягкий климат, маленькие расстояния, отсутствие проблем с фуражом и провиантом и беспокоящих наскоков противника) Наполеон терял до четверти солдат. Что тогда говорить про движение наполеоновской армады по безбрежным хлябям матушки-России в режиме постоянных стычек с мужественным и неуступчивым противником?

Наполеон просто вынужден будет растянуть свои коммуникации и рассредоточить на огромном малолюдном пространстве свою армию. В этом случае можно было дать возможность пассионарному корсиканцу в генеральном сражении испытать русскую армию. Так и произошло. Наполеон наваливался всей своей мощью на русских, а те грамотно, в полном порядке, лягаясь, словно необъезженный жеребец, отступали в глубь территории.

Надо снять шляпу перед волей и мужеством Барклая, железно исполнявшего никем не утвержденный план войны, против которого восставало все русское общество. Двести лет до нашествия узурпатора на землю России не ступала нога басурман. Еще свежи были в памяти наступательные традиции генералиссимуса Александра Суворова, бившего в хвост и гриву лучших наполеоновских маршалов.

Горячим сторонником наступательных действий слыл ученик Суворова князь Петр Иванович Багратион (сам из древней династии грузинских царей), командовавший 2-й Западной армией. Он беспрестанно требовал от Барклая генерального сражения с Бонапартом. «Скажите, ради бога, что наша Россия — мать наша — скажет, что так страшимся, и за что такое доброе и усердное отечество отдаем сволочам?.. Чего трусить и кого бояться?» – вопрошал он у министра. Дело доходило до личных оскорблений: «…подлец, мерзавец, тварь Барклай отдал даром преславную позицию» (речь идет о Смоленском сражении. – авт.).

Но Барклай железной рукой гнул свою линию, здраво полагая, что лучше потерять на время территорию, чем армию. «Пред недоверчивыми ежели еще не оправдаюсь, то оправдает меня время», – стиснув зубы, твердил русский генерал от инфантерии. И с исторической точки зрения он оказался прав. Начиная с Витебска, заполыхали деревни на многие версты от дорог, по которым двигалась «великая армия», лишая ее провианта. А после Смоленска русские дотла выжигали свои селения, усадьбы, поместья, фабрики и целые города и массами уходили в леса. Это было невиданное для Наполеона явление. «Я никогда подобным образом не воевал… От самого Смоленска я более ничего не находил, как пепел», – возмущался Бонапарт.

«Скифская» война произошла естественным образом. Она вытекала из самой природы России и населяющего его народа-воина. Ни при каких обстоятельствах не желал он ложиться под Наполеона, пусть даже самого великого полководца. Впоследствии участники героических событий и придворные мыслители заговорили про «скифский план» ведения войны. Но это всё попытки задним числом приписать себе историческое предвидение.

В полной мере разделял взгляды Барклая и Михаил Кутузов, сменивший его на посту главнокомандующего русской армией за несколько дней до Бородинской баталии. Более того, мудрый старик противился даже этому сражению, считая его излишним. Но он не мог полностью противостоять общественному мнению, желавшему, чтобы русская армии стояла насмерть под стенами Москвы.

«Хитрый лис», как звали Михаила Илларионовича и Наполеон, и сами русские, знал, что сражение приведет только к излишней трате сил, что победить супостата в открытом бою, примерно равными силами, не удастся. Лучшее, на что можно было рассчитывать, это устоять под ударами лучшей армии мира, возглавляемой полководцем-гением. Михаил Илларионович, отлично помнивший позор Аустерлица, где Наполеон выписал ему прогонные, не собирался учиться побеждать Наполеона в отдельно взятом сражении. Кутузов намеревался выиграть всю кампанию.

Михаил Илларионович – один из немногих людей России того времени, осознавших глубинную суть происходящих событий. Прозорливый старец сделал ставку на «дубину партизанской войны», суровый климат, расстояния, жесткое пресечение попыток французского войска свернуть подхарчиться с разоренной Смоленской дороги на Украину. Именно эти факторы в конечном итоге выложили армии Наполеона «золотой мост», ведущий из Москвы в Европу. Обратно Неман перешли разрозненные банды шаромыжников числом не более 10 тысяч. И примерно 60 тысяч пленных комбатантов приняли подданство России и впоследствии верой и правдой служили новой отчизне.

Французы, того не желая, обогатили русский язык новым словом «шаромыжник». Покорители Европы в России дошли до скотского состояния. Блуждая по лесам и дорогам России, они смиренно просили у русских крестьян чего-нибудь грызнуть, обращаясь к ним «сher ami» (украинский аналог «любi друзi», «добрi люди»). Отсюда и пошло русское слово – «шаромыжники», которым стали обзывать попрошаек-голодранцев.

Бородино

Под Москву Наполеон сумел привести всего 130,6 тысячи воинов и подтащить 556 орудий. Кутузов смог выставить на Бородинское поле 119,3 тысячи славян (включая 10 тыс. ополченцев) и 654 орудия. Заметно уступая в количестве людей, русская армия имела серьезный перевес в артиллерии. И дело не только в количестве пушек, но и в их качестве. Русская артиллерия наполовину состояла из тяжелых батарейных орудий крупного калибра. В армии Наполеона орудий, подобных русским по дальности стрельбы и весу боевого заряда, было около 10%.

Сражение началось в половине шестого утра и длилось до вечера. Наполеон яростно атаковал левый фланг, наиболее слабый у русских, и центр. И только к вечеру сумел оттеснить противника с Семеновских флешей. Однако развить успех у него уже не было сил. Русские отступили в полном порядке и снова изготовились к битве. Когда стемнело, Наполеон вернул свои войска на исходные позиции.

Потери с обеих сторон были неслыханными и ужасными. Русские потеряли убитыми и тяжело раненными половину армии – около 58 тыс. человек, в том числе выбыло из строя 23 генерала. Наполеон к утру следующего дня недосчитался почти 60 тысяч воинов и 47 лучших генералов. Ожесточение с обеих сторон было неимоверным. Достаточно сказать, что в плен к французам попало всего 700 русских, и по большей части они были ранеными.

Кутузов выстоял. И даже для успокоения разгоряченного побоищем войска, желавшего умереть, но не сойти с места, подготовил приказ о приготовлении к новой баталии.

Но следующего сражения не могло быть по простой причине – отсутствие стратегических резервов у русских. Наполеон, напротив, ожидал со дня на день подхода двух свежих дивизий в количестве 27 тысяч штыков.

Через 6 дней после Бородинского сражения на знаменитом заседании в Филях Кутузов, хмуро выслушав горячие призывы своих генералов дать новое генеральное сражение, скомандовал отступление и оставление Москвы. «Доколе будет существовать армия и находиться в состоянии противиться неприятелю, до тех пор сохраним надежду благополучно довершить войну, но когда уничтожится армия, погибнут Москва и Россия», – подытожил совещание старый фельдмаршал.

Наполеон, войдя в Москву, стал ждать парламентеров от царя для заключения мира на своих условиях. Но вместо переговоров Наполеон получил пожар Москвы, испепеливший 3/4 города. Уютных зимних квартир у захватчиков не получилось. Армия завоевателей предалась беспробудному пьянству и мародерству. «Пьянство шло неимоверное, а хлеба было по-прежнему очень мало, овса и сена почти и вовсе не было, лошади падали в Москве тысячами…» – описывает историк пребывание завоевателей в поверженной столице. Пьянки без закуски быстро превращали остатки великой армии в банду грабителей. Посидев бирюком в Москве чуть больше месяца, Наполеон бросился в бега.

Супостат имел весьма смутное представление о характере русского человека, государственном устройстве России, ее традициях. Иначе бы он не порол явную глупость, рассуждая по поводу того, освобождать ему крестьян из ярма барщины или только попугать царя такой возможностью, и главное – не ввязывался бы в явную авантюру с Восточным походом.

Под Бородино в первый раз на непобедимое наполеоновское войско «была наложена рука сильнейшего духом противника». После Бородино оно, смертельно раненое, доползло до Москвы и в предсмертной агонии, истекая кровью и теряя жизненные силы, бросилось обратно в свое европейское лежбище.

Не проиграв в России ни одного сражения, Наполеон проиграл вчистую войну, которая в конечном итоге стоила ему императорской короны и распада его империи. Наполеон был великим тактиком, он выиграл более 60-ти сражений, но он оказался никудышным стратегом, ввязавшись в войну с народом-исполином.