Бедный, бедный Джордано

…католические мракобесы испепелили его на костре, - неустанно внушали нам пропагандисты марксизма-ленинизма. Теперь же, когда официальный атеизм уступает место не менее официальному монотеизму, многое в истории стало выглядеть не столь однозначно.

17 февраля 1660 года на Площади цветов в Риме подвергли аутодафе Джордано Филиппо Бруно. Впоследствии на месте сожжения светские власти воздвигли памятник жертве инквизиции. Однако католическая церковь устами Папы Римского Иоанна Павла II, хотя и повинилась в девяностые годы прошлого века за некоторые прегрешения инквизиции против науки, в деле Бруно осталась на прежних позициях. «Способ, которым церковь вмешалась в дело Бруно, оправдывается той исторической обстановкой, в которой она должна была действовать; но право вмешиваться в этом и во всех подобных случаях для любой эпохи является прирожденным правом, которое не подлежит воздействию истории», – таков вердикт Ватикана сегодня.

Понять тайную пружину процесса по делу несчастного философствующего публициста Джордано Бруно без экскурса в историю невозможно. Тем более что основной массив документов римского процесса погиб в 1809 году во время переезда архивов инквизиции из Рима в Париж. Сохранившаяся очень небольшая часть протоколов допросов Венецианской инквизиции не дает ясного ответа на вопрос, за что же подвергли аутодафе монаха-расстригу.

В конце XVI века в Венеции шла отчаянная борьба между старыми и молодыми могущественными торгово-аристократическими домами. «Младовенецианцы» с молодой нетерпимостью ратовали за ликвидацию папства и правящей в Священной римской империи династии Габсбургов – оплота папства, усматривая в их консерватизме главное препятствие развитию олигархического капитала. Как сказал историк, «младовенецианцы» олицетворяли «…олигархический режим, скрещенный с разбойничьей, хищнической, типичной экономикой «добычи трофеев».

Именно эта идеология с решающей помощью венецианских денег и венецианских советников окончательно восторжествовала в Англии в конце XVI века. Правящий класс Англии с жестокостью, не имевшей прецедентов в истории, занялся индустриализацией экономики, более того, в поисках быстрых денег для развития промышленности поставил дело пиратства на государственную основу. Корсары тогда были в фаворе. Они получали звания лордов.

Естественно, такая разнузданная погоня за прибылью не могла не привести к разрыву с католицизмом. Король Генрих VIII (1491-1547), тот самый «женолюб», который имел «невинную» привычку отправлять своих жен на свидание с топором королевского палача, учредил собственную церковь, никак не подчиняющуюся католической. В советниках у «благочестивого» монарха состоял богатейший венецианец Франческо Зорзи, создавший нечто вроде венецианской партии при дворе. Сам Зорзи слыл большим знатоком каббалы (разновидности еврейского мистицизма) и черной магии и даже практиковал ее. В 1536 году Зорзи поделился знаниями черной магии в собственной книге «К проблемам тайного письма», которая впоследствии стала своего рода руководством начинающего колдуна.

Вы спросите, к чему такие подробности, которые, на первый взгляд, не имеют отношения к судьбе Бруно? Имеют. Все в мире взаимосвязано. Так вот, на роль «мессии» «младовенецианцев» к 1583 году выдвинулся неистовый монах Паоло Сарпи – личность зловещая. Вольнодумец и махровый гомосексуалист (вот откуда растут ноги протестантской терпимости к извращенцам!), убежденный антихристианин, клеймивший Библию как свод забавных небылиц. «Сарпи пытался обосновать идею о том, что вера в промысел Божий, религия, предназначенная для обучения большинства людей моральным ценностям, вообще не нужна (Шиллеровский институт науки и культуры, Бюллетень №4)». «Паоло Сарпи — фактический основатель модернизма и Просвещения. Он создавал языческий культ, позднее названный масонством, до сих пор доминирующий в Англии. Из этого салона вышли Джордано Бруно, Галилей (с ним дело сложнее), орден розенкрейцеров, а также Тридцатилетняя война» (там же – авт.).

Это в наше время всеобщего нигилизма, прикрытого конъюнктурным флером набожности, можно трепаться о сомнительности Библейских эпизодов. Тогда эта вольнодумщина вела к кровавым распрям. Убежденным последователем у этого монаха-антихриста, как уже отмечалось, был и наш «великий ученый» Джордано Бруно, не меньший любитель черной магии, чем и его учитель. Как отмечают сами английские ученые, именно школа Сарпи и его ярого последователя Бруно «отняла у англичан мысль и душу, и страна стала бастионом Новой Эпохи (New Age)». Добавим, эпохи стяжательства, не ограниченного рамками морали.

Идеологические изыски сторонников реформации – вещь небезопасная, особенно если общество молодое и его распирают молодецкие силы. Пассионарии вроде Кальвина или Лютера своим «новым прочтением» святого писания вносили смуту и разлад в общество. Апофеозом религиозного реформаторства стала Тридцатилетняя война (1618-1648 гг.) – первая общеевропейская бойня. Она и началась как религиозная война. Итог кровавого месива во славу вольнодумства – снижение на 2/3 (на 5 млн. человек!) численности населения в одной только Германии.

Инквизиции не удалось предотвратить кошмар религиозной резни. Предупреждения святого Фомы Аквинского (1225–1274), основателя инквизиции, чувствующего, куда может завести неуемная страсть к «реформаторству», не были услышаны желающими побогохульствовать. Он в своем трактате «Сумма теологии» обосновал важность и необходимость казни еретиков: «…если фальшивомонетчиков, как и других злодеев, светские государи справедливо наказывают смертью, еще справедливее казнить еретиков… гниющие члены должны быть отсечены, а паршивая овца удалена из стада…».

К слову, приводимые в популярной литературе цифры жертв инквизиции колоссально преувеличены. Испанской инквизицией, ставшей именем нарицательным, с 1481 по 1820 гг. на кострах были сожжены 34658 человек (102 человека в год), скончались во время следствия, в том числе под пытками – 18049 (53 человека в год). Для сведения: 14 месяцев власти масона Макса Робеспьера стоили Франции до 800000 жизней граждан! Светская власть выказывала гораздо большую тягу к публичным убийствам.

Семена религиозной розни, посеянные деятелями вроде Джордано Бруно и его предтечами, дало кровавые всходы. Благодаря новой идеологии от Сарпи Англия стала не только колыбелью индустриализации, проводившейся гораздо более чудовищными методами, чем индустриализация Сталина, не только мировой фабрикой, но превратилась в мировой центр работорговли и ростовщичества. Но если Сталиным руководила жестокая историческая необходимость всего за 10 лет с нуля отстроить промышленность и подготовить страну к отпору неизбежного нашествия цивилизованной Европы, то английские короли и лорды руководствовались исключительно жаждой прибавочной стоимости.

С того проклятого времени и по сей день прибыль стала мерилом жизненного успеха на Западе, целью земной жизни, земным Богом. Идеология прибавочной стоимости, которая превыше всего, правит бал и в нашем глобализируемом мире. Отрицание человека как Образа Божьего, о чем неутомимо проповедовали монах Сарпи и его товарищ Бруно, нанесли непоправимый ущерб человечеству.

Несколько слов о самом «мученике науки» – Джордано Бруно. Как отмечали современники, Бруно был очень неуживчивым и высокомерным человеком. Имел характер крайне импульсивный и хвастливый, «не желавший в пылу полемики считаться ни с чувством собственного достоинства противника», «ни с требованиями даже законов логики». Бруно постоянно лез на рожон, провоцируя церковь на жесткие действия. Конечно, сожгли Бруно отнюдь не за его главный труд «Идея множественности миров», развивающий античные идеи геоцентричности. Там нет ничего такого, чего нельзя было при большом желании адаптировать к догматам Святого писания.

Даже на процессе Бруно позволял себе богохульничать как «заведомый ерисиарх». Вот лишь один из ответов-вывертов Бруно инквизиторам, зафиксированный в протоколах допроса: «Обвиняемый отрицал, что высказывался о девственности (Богоматери – авт.): «Да поможет мне Бог, я даже считаю, что дева может зачать физически, хотя и придерживаюсь того, что святая дева зачала не физически, а чудесным образом от святого духа» - и пустился в рассуждения о том, каким образом дева может физически зачать».

Восемь лет на следствии Джордано Бруно, «одержимый бесконечностью», позволял себе утонченные издевательства над догматами церкви. Хотя и не забывал, что чрезмерная гордыня может повредить его шее. Многие свои идеи он пытался предельно смягчить на допросах, а от многих открещивался.

Напоследок мнение о Бруно великого английского писателя Гилберта Честертона: «Вы считаете Бруно мучеником науки. Посмотрите, что он писал, и вы увидите в нем безумного мистика».

Да, история науки не знает имени Джордано Бруно. Нет ни одного открытого им научного закона. Как заметил один из исследователей творчества Бруно: «Гелиоцентризм в его «Множественности миров» это гелиоцентризм магии, а не научной астрономии. А между ними «непроходимая пропасть, такая же как «между атомизмом Демокрита и атомизмом Нильса Бора».