Легенда в багровых тонах

…третью скорость, уже не вызывали прежнего «буйства чувств».

Парни из команды номер два в мире «Роллинг Стоунз» во главе с гунливым женолюбом Миком Джаггером, будучи никудышными мелодистами, торговали стандартным бренчанием, замешанным на чикагском блюзе и лондонском бите. Расплодившиеся эпигоны «Битлз» и «Роллинг Стоунз» отдавали скукой и тленом. А тут ещё войнушка во Вьетнаме «неизвестно зачем, непонятно на кой»…

Но рок-н-ролл был скорее жив, чем мёртв, и потому, сбрасывая с себя сухие сучья отмирающего бита, набухал почками нового направления, более жёсткого и бескомпромиссного. Нужны были личности, которые бы облекли в плоть призрак хард-рока. И они появились в нужное время и в нужном месте.

В марте 1968 года в Лондоне состоялась встреча двух молодых, но уже известных в музыкальных кругах парней, имевшая исторические последствия - клавишника Джона Лорда и гитариста Ричи Блэкмора.

Джон Лорд родился в городе Лестере 9 июня 1941 года. Отец его лабал на саксофоне в местном джаз-банде. Чтобы пострел не вертелся у матери под ногами, отец брал его на дневные танцы, и таким образом Джон с розового возраста пристрастился к музыке. В доме Лордов было пианино, и приблизительно с пяти лет Джонни колотил по клавишам, пытаясь нащупать мелодию, услышанную на танцах.

С семи лет пацану начали давать уроки фортепиано и продолжали их в течение десяти лет. Он изучал теорию музыки, композицию и, в конце концов, успешно сдал экзамены экстерном в Королевском Колледже Музыки. С 1962 года Джон Лорд наяривал в клубах и пивных с джазовой группой под руководством тенор-саксофониста Билла Эштона (тот впоследствии забурел, став руководителем Национального Молодёжного джаз-оркестра Великобритании). Заработки были не ахти, и хоть мать присылала фунт стерлингов в неделю (сейчас на это не протянешь и часу в старой доброй Англии), денег не хватало. В 1963 году он сколотил с несколькими музыкантами группу «The Artwoods», которая после целого ряда изменений к 1964 году стала приметной в Лондоне. А сам Лорд приобрёл статус отличного клавишника.

Великий гитареро Ричи Блэкмор появился на свет 14 апреля 1945 года в тихом приморском курортном городке Weston Supermare в Англии. С 11 лет вместо футбольного мяча он самозабвенно терзал гитару и брал уроки классической музыки.

Предки обеспечили своему тинэйджеру высокий старт, подключив к занятиям на инструменте ведущего британского гитариста Джима Салливана. «Очень важно,— сказал Ричи впоследствии, — с самого начала, изучая инструмент, привить себе правильные навыки, потому что дурные музыкальные привычки потом изживаются с трудом. Благодаря урокам классической гитары я научился пользоваться всеми пальцами, а большинство блюзовых гитаристов играют только тремя».

Через некоторое время бойскаут прилепил к своей классической гитаре звукосниматели-самопалы и наяривал на ней через радиоприемник, возбуждая гитарными запилами соседнюю общественность. Так началось увлечение рок-н-роллом, которое и до сего дня уживается с тягой к классике.

В 1961 году 16-летний Ричи нарисовался в обществе любителей рок-н-ролла, собиравшемся в кафе в лондонском Сохо, удивляя «одноклубников» не по годам совершенной игрой на гитаре. В то лохматое время Ричи вёл жизнь праведника: не пил, не буйствовал на гулянках, всё копил монету, чтобы разжиться всамделишной гитарой. Накопив 22 фунта, он обменял свой потрёпанный классический «Фрамус» на «Хофнер Клуб 50». Таким образом, обзаведясь средством производства, Ричи вклинился в рок-н-ролльную тусовку.

В ноябре 1967 года в Гамбург, где Блэкмор шлифовал своё мастерство и заколачивал левую деньгу в студии грамзаписи, на его имя пришла телеграмма от менеджера Джона Лорда с приглашением приехать на встречу и обсудить возможность создания рок-группы.

К тому времени у будущего «мрачного и непостижимого короля хард-роковой гитары» от невостребованности для грандиозных дел начало проявляться уныние. И было отчего. За 10 лет каторжного труда над исполнительской техникой «Черномору» удалось достичь таких вершин мастерства, которые не снились подавляющему числу гитаристов, бывших на виду у мировой «роковой» общественности. Очень многих из них «вьюнош» мог переиграть с закрытыми глазами. Но дело не только в скорости передвижения пальцев по грифу, были личности, барабанившие (но не игравшие) по струнам ловчее его, но именно он уже тогда соединил блюзовый темперамент с элементами классической музыки. В его динамичном соло без труда угадываются и поныне интонации Моцарта и Баха.

Первая встреча с Лордом не имела последствий. Однако спустя три месяца, после второго свидания в марте 1968 года, дело закрутилось. Через объявление в газету к двум виртуозам, сгораемым от нетерпения создать нечто нетленное, примкнули певец Род Эванс, бас-гитарист Ник Симпер и кудесник ударных установок Иан Пэйс.

Начались интенсивные репетиции. Изрядно поломали голову над названием группы. В конце концов, победило предложение Блэкмора назваться незатейливо – «Deep Purple» (в буквальном переводе – «багровый» или «тёмно-пурпуровый»). Ричи к месту вспомнилось, что любимой песенкой его бабушки был шлягер из репертуара Дюка Эллингтона с тем же названием. На том и порешили.

К июню 1969 года группа испекла три диска. Некоторые композиции из этих альбомов засветились в хит-парадах по обе стороны океана. Но Блэкмора звучание ансамбля совершенно не устраивало. Ему хотелось чего-то более горячего и тяжёлого. А к тому времени Ричи уже примерил на себя сюртук Карабаса-Барабаса, попросту говоря, стал лидером с диктаторскими замашками. Надо сказать прямо, что без наличия в творческих коллективах таких вот Карабасов-Барабасов вряд ли из них можно выстрогать что-либо вразумительное. Иначе свободолюбивые Буратины разнесут любую прогрессивную идею в щепы анархии.

Блэкмор настоял на том, что с певцом и бас-гитаристом следует расстаться. Вот как он сам вспоминал об этом эпизод: «Род был певец неплохой, но балладного стиля. Медленные вещи он пел хорошо, но во время забойных номеров голос его не строил, он не попадал на ноты. Группа двигалась в направлении тяжёлой музыки, и стиль её всё меньше подходил к манере Рода Эванса. Ник Симпер тоже, в общем, прекрасный басист, но он не мог двигаться с нами, потому что, в сущности, был рокером старого стиля».

На смену уволенным «по собственному желанию» пришёл бас-гитарист Роджер Гловер и певец с ангельским тенором Иан Гиллан, который, как говорят почитатели его бельканто, брал «фа» третьей октавы. Они, конечно, преувеличивают, но не шибко.

И в июне 1970 года музыкальный мир рока познал страсть в избытке – вышел в свет первый концептуальный альбом классического состава квинтета с претенциозным названием «Deep Purple In Rock». На конверте альбома лики каждого из великолепной пятёрки были изображены высеченными в огромной скале (Rock переводится ещё и как скала) – недвусмысленный намёк на то, что «я памятник себе воздвиг нерукотворный». С «Deep Purple In Rock» началось стремительное восхождение группы на мировой пьедестал.

Я до сих пор в минуты отдохновения с удовольствием слушаю шедевр из этого альбома «Child In Time».

Тревожная пульсация органа в начале композиции, проникновенное пение Гиллана, всё громче и напряжённей ритм:

Милое дитя во времени, ты увидишь линию,
Линию, прочерченную между хорошим и плохим,
Увидишь слепца, стреляющего в мир,
Пули летят, собирая жатву…

Слова уходят в голос-плач. Он карабкается по лестнице октав, всё выше и выше, срываясь на драматический фальцет плачущей сирены. Крещендо обрывает жёсткое болеро, перетекающее в напористое гитарное соло Блэкмора и виртуозные рулады органа Лорда… и вновь прочувственное пение Гиллана…

«Deep Purple» – дитя рока вне времени.