Безумец или патриот?

...и, соответственно, был окружен почетом, уважением, страхом, властью и богатством. Когда он умер, на его место встал старший брат Федор, а когда и он помер, то короновали сразу двоих – Ивана и Петра, а Софью приставили к ним регентшей.

Иван был слабый, придурковатый пентюх, а Петруша – ловкий и смышленый малый, полностью увлеченный своими детскими забавами – корабликами, солдатиками... Мало-помалу Петя начал выпивать, курить и гулять по девочкам. Софья смотрела на это сквозь пальцы: ей было некогда, она вела войну с крымским ханом, с турками, пыталась наладить отношения с Европой. Когда Петр подрос, его женили, и у него родился сын Алексей. Все шло своим чередом, вроде как у людей, но потихоньку стали замечать, что младшенький-то, Петя, припадочный! Ни с того ни с сего разорется по пустяку, полезет драться. Его успокаивать – а он уже остановиться не может. Благо детина вырос здоровенный. Такой длинный, жилистый – как баскетболист. Злой – как собака. Софья частенько думала: что же делать? Баба царем быть не может, а вот так вот все бросить на Ваньку-дурака да на Петьку-упыря тоже неправильно...

И задумала она жениться. Тем паче мужичка она себе присмотрела – любо-дорого! Князь, образованный, на всех европейских языках говорит да еще по-татарски понимает, волевой, красавец, в польском платье ходит, венгерское пьет. А фамилия какая – Голицын! Родовитый... Да и люб он ей. Женюсь, короную его, а с младшенькими как-нибудь потом разберусь. Да и не мое уже это будет дело. Мужчинское.

Петя как узнал про эти ее планы, так сразу взбесился. Взбаламутил часть войска, похватал ее людей и начал пытать: что да как? Какие только изуверства ни придумывал. Сам людей пытал! На дыбе, каленым железом, клещами жилы рвал. Кое-кто из-под кнута и раскаленных шомполов и наговорил на себя и царевну лишнего. Тут Петруша окончательно взбеленился – начал головы рубить. Другой раз и сам подскочит к плахе, хрясь – и покатилась голова. Так-то. После Петя сам начал править. Голицына – в ссылку, сестрицу – в монастырь, братика Иванушку – к чертям собачьим, в деревню.

Сев на трон, Петруша взялся веселиться. Это значит каждый день много недель и месяцев подряд пить с утра до ночи в компании своих подручных алкашей. Допивались до умопомрачения. Потом вскакивали, гоняли по ночным московским улицам, давили людей, скотину, поджигали дома, насиловали невинных девушек.

Потом взялись воевать с турками. Пошли на Азов. Встали в осаду большим войском. Крепостица Азов была – без слез не взглянешь. Осаждали почти год, народу побили – тьма. Опять же цинга, тиф, холера. Разграбили все деревни от Москвы через Воронеж на юг – армию кормили. Вырубили половину лесов по южному берегу Оки – флот строили. Струги весельные, парусные насады. Они все под Азовом и сгнили на следующий год. Крепость взяли, но не удержали – отдали. Зато позабавились не на шутку. Пили до обморока. Пьяными стреляли из пушек, стрельцов да казаков на штурм отправляли.

Следом – другая блажь. Решил сделать из России Голландию. Петенька давно повадился ходить на Кукуй – немецкую слободу в Москве, где жили иноземцы, по большей части купцы из Европы. Там он бухал вволю, там испуганные немки с готовностью задирали подол для утехи его царского величества, там жила Анна Монс – циничная немка, легко разводившая запойного царька на бабки.

Там, на Кукуе, жил лепший кореш – Франц Лефорт, неунывающий аферист, зело приспособленный хоть для пьянки, хоть для драки. Лефорт много рассказывал, как весело и хорошо жить в Европе. Так смачно рассказывал, что царь однажды вскочил, закрутился вокруг себя, начал кричать, и вот решено – все едут в Голландию. Зачем? – Учиться. – А чему учиться-то? – А всему! – А чему всему-то? – Заткнись, скотина, а то удавлю. Собственными руками! Сказано тебе русским языком, животное, что – всему! Культуре там, наукам разным.

Огромное количество людей, почти весь двор, собрались и поехали. На хозяйстве остался Петин дядя, князь Ромодановский – страшное чудовище, так же как и племянник помешанный на поиске предателей и пытках. Поехали они через Кенигсберг на Берлин, оттуда – в Амстердам, а уж из Амстердама делали выезды в Лондон и Париж.

Но поездка неожиданно прервалась: от князя Ромодановского пришло известие, что в Москве открылся заговор стрельцов. Петр все побросал и помчался в Москву вместе со своим собутыльником Алексашкой Меньшиковым. Примчавшись, он устроил стрельцам такую кровавую баню, что она до сих пор является образцом садизма и бессмысленного кровопийства в мировой истории. Финальным аккордом этой вакханалии убийств явилась массовая казнь на Красной площади, когда Петр заставил своих сподвижников рубить головы стрельцам в присутствии их жен и детей.

Придворные голов рубить не умели и дрожащими от страха руками наносили топорами чудовищные увечья. Крик и визг стояли над городом...

Расправившись со своим войском, Петр решительно захотел воевать с самой сильной армией того времени – шведами. Петр осадил Нарву, но при первом же ударе ему в тыл осаду снял, его войско было разбито и разбежалось.

Петр окончательно озверел. Со всей Руси гнали крестьян на строительство флота, на оружейные фабрики, в армию. Сотни тысяч людей было оторвано от своего надела, от плуга и брошено на удовлетворение диких амбиций безумца. Большинство из них уже никогда не вернулись домой.

По Руси гулял голод, которого никогда не видывали. Мужское население сократилось на треть, веками возделываемая пашня зарастала сорной травой, бабы, надрывая пупок, тащили на себе семьи, а Петруша затеял новый прожект – перенос столицы из Москвы в дельту Невы, в болото, в смрад комариный и слякоть чухонскую.

Остается загадкой, почему он решил строить новую столицу именно там. Ведь к тому времени он чудовищными жертвами, но уже отвоевал у шведов и Ригу, и Ревель, и (все-таки!) Нарву, и Выборг. Прекрасные глубоководные порты, обустроенные, стоящие на крепком скальном грунте. Но нет! Будем строить здесь, и все! Хочу! И новые сотни тысяч людей были согнаны для строительства Санкт-Петербурга. Малярия, пневмония, цинга, чахотка, побои и голод косили людей без счета.

Построенный флот сгнил через пять лет в пресных водах Невы и Финского залива, а новый город до сих пор стоит в болоте и удивляет мир самим фактом своего существования. До сих пор он находится под ежечасной угрозой наводнения. Девяносто процентов детей в Питере рождаются с начальной стадией рахита, растут бледными и слабыми от недостатка солнца.

Через некоторое время театр военных действий в войне со шведами был перенесен в Украину. Петр, наученный прошлыми неудачами, выгнал всех своих иностранных советников и стал вести войну дедовским, скифским способом. Перед лицом двигающегося неприятеля жег деревни, уводил скот, отбирал у крестьян фураж и зерно. Сопротивляющихся же беспощадно вешал. И шведы, и хохлы застыли в ужасе от такой беспощадной жестокости. Часть местной знати перешла на сторону шведов.

Шведы тщетно искали столкновения, царь уклонялся от решающей битвы, изматывая противника мелкими наскоками на арьергард и обозы. Наконец, когда он посчитал шведов достаточно измотанными и деморализованными, он, выбрав момент, когда его войско почти в два раза превосходило армию неприятеля, дал бой под Полтавой и победил в сухопутной войне со шведами. Морская же война продолжалась еще больше десяти лет, но и она закончилась победой царя. Цена этой победы до сих пор неясна. Торгового и экономического значения полученные земли не имели.

Потом Петр по доброй русской традиции убивает своего сына Алексея. Сажает в монастырь жену, открыто сожительствует с солдатской подстилкой, которая рожает ему уйму незаконнорожденных детей. Потом грабит церкви, переплавляет колокола на пушки, потом ликвидирует патриаршество и главой церкви назначает себя. Нечего сказать – образец христианина.

Он еще долго дурит, пьет водку и казнит людей, но и его организм не выдерживает такой жизни, и на пятьдесят третьем году Петр мучительно умирает, не оставив завещания...

Этот человек большинством россиян считается образцом патриота. Для меня это загадка.