Шармоград на берегу Ворсклы

По идее, Полтаве – 1100 лет. Об этом сообщают приезжему во многих местах – от автовокзала до Успенского собора. Вопрос кажется бесспорным до тех пор, пока возле стадиона «Ворскла» не натыкаешься на стелу с табличкой: «Стадион построен в честь 800-летия города».

Выходит, стадион построили почти 300 лет тому назад? При гетмане Мазепе? Но, как выяснилось позже, при Советах, когда строили стадион, историю отмеряли с 1174 года – с первого упоминания укрепления на реке Лтаве в Ипатьевской летописи. А в годы независимой Украины прибавили несколько сотен лет, взяв за отправную точку некое «первопоселение» 899 года, следы которого раскопали археологи. Такая сейчас мода среди украинских городов – всем хочется выглядеть старше.

Сплошной полтавский дуализм

Полтава – город доброжелательный и добродушный. На вопросы приезжих местные реагируют участливо, объясняют неторопливо, основательно, если до приезжего все равно не доходит – лично доведут до нужного места. Ничем не озлобленные – ни особыми политическими бурями, ни культурным раздраем – эти люди живут в каком-то завидном умиротворении. Раздраженный, нервный полтавчанин? Такого я не увидел. Наверное, прячутся.

В облике города проглядывают воинственные черты. Речь не только о следах Полтавской битвы – памятник на месте отдыха Петра после сражения, колонна Победы в Корпусном саду, крест на поле битвы. Все это – само собой. Но по Полтаве рассеяна воинственность почти современная. На железнодорожном мосту – орудия, грозно вздернувшие стволы.

На другом краю города – бронемашины, танки на постаментах. А еще – радарная противовоздушная установка. Как рассказал мне таксист Сергеич, нанятый возле вокзала, это – следы конверсии: когда расформировывали военную отрасль, вооружение не знали куда девать – вот и понатыкали в городе.

К слову, Киевский вокзал – любопытное свидетельство полтавского дуализма. Это город не то чтобы контрастов, но определенно двойственный. Вокзал с громким столичным названием обслуживает второстепенные сообщения, а главный носит абстрактное и периферийное имя – «Южный». Самое красивое здание города с двумя жар-птицами над входом принадлежит... конторе областного управления СБУ. Есть памятник Ленину, но есть и Крест казацкой славы. На фронтоне Оперного театра с пионерами-горнистами соседствует страдалец-бандурист. Полтава – как Ноев ковчег: каждой твари обязательно по паре.



Питерская геометрия и парижский креатив

Центр города похож и на Питер, и на Париж. С поправкой на масштаб, разумеется. По диаметру Корпусного сада – парад белоснежных фронтонов, каждый из которых, как утверждается, копирует какое-то здание «Северной Пальмиры». Строгая геометрическая сетка улиц – тоже явный привет оттуда, с берегов Невы. Хотя идея круглой центральной площади с расходящимися улицами-лучами – это уже как бы площадь Шарля де Голля, как бы парижский креатив. В центре Корпусного сада возвышается колонна Победы с золотым орлом на вершине: его брат-близнец красовался на наполеоновских штандартах.

Полтава способна удивлять, когда этого уже совсем не ждешь. Вдруг открываются бульвары. Честное слово, парижские не идут с ними ни в какое сравнение! Бульвар Котляревского – интимный оазис, где даже бойкая в прочих местах молодежь пьет свои напитки без обычного гогота.

Бульвар Гоголя – мир другого сорта, не столько лирический, сколько поэтический, он населен безвредными каменными призраками: кузнец Вакула с чертом на плечах, нос коллежского асессора Ковалева, Тарас Бульба, Панночка в предельно смелой позе. Впрочем, Европа в Полтаве заканчивается довольно быстро: стоит сделать несколько шагов в сторону от Жовтневой улицы, и лоск испаряется, как ртуть на открытом воздухе. Но полтавская провинциальность не депрессивна: в ней есть определенный шарм.

Галушка – местный символ благополучия

Все полтавские дороги ведут в Корпусный сад. Пожилые пары с удовольствием греют косточки на лавочках, тихо перебирая никогда не надоедающие темы – погода, молодежь, Тимошенко. Пары лет на тридцать моложе (он с серьгой в ухе, она с пирсингом в носу) с упоением целуются: им не до слов.

В центре, у колонны – прокат детских машинок, на них самые младшие полтавчане учатся сложному искусству лавирования между житейскими преградами. Два персонажа в вышиванках и с кобзами мурлычут что-то в высшей степени тоскливое. За их спинами звучит Стинг – там открытое кафе, где изнуренный солнцем народ пьет пиво (увы, не местного розлива). Хотя местное пиво здесь обожают.

«Полтавское светлое», «Полтавское фирменное», «Гелон», «Диканские вечера», кроме как в области, вряд ли встретишь, но уж здесь его предпочтут всему. Раньше полтавское пиво славилось своими «повышенными оборотами». Сейчас уже «вставляет» не так, но сохранило свое главное историческое качество – отсутствие консервантов. Живое, в общем, пиво!



По пути к Соборной площади увидите Краеведческий музей, похожий на праздничный пряник. Не помню другого случая, чтобы китч так органично уживался с тонким стилем. Архитектором явно водила рука Бога. Полтава – город, ангел-хранитель которого не отдыхает. Отсюда, наверное, ее непобедимое спокойствие и ее всепроникающий мир.

На Соборной площади понимаешь еще одно замечательное свойство города: ненавязчивый юмор. Самое посещаемое туристами место – не Корпусный сад, не поле Полтавской битвы и не Краеведческий музей, а памятник галушке: гигантская полная тарелка и соразмерная пустая ложка. Чем она так уж притягивает? «Не сфотографируешься в ложке – до смерти на одну зарплату жить будешь», – объясняет таксист Сергеич.



Культура копилась в Полтаве не одно столетие – и она просачивается в самых неожиданных местах. В гранитные стены подземного перехода у Корпусного сада вмонтированы портреты великих людей с их высказываниями о городе. Например, Короленко выразился так: «В Полтавi чудово, все мiсто, наче один сад». Если не считать спальных микрорайонов – так и есть!