Брошенный гарнизон

4 июля 1942 года было передано по радио и опубликовано в прессе сообщение Советского Информбюро «250 дней героической обороны Севастополя». Начиналось оно так: «По приказу Верховного командования Красной Армии 3 июля советские войска оставили город Севастополь…».




Генерал армии Петров. Послевоенное фото

Это была заведомая ложь… Советские войска не оставляли Севастополь. Наоборот, это их оставили там, бросили на произвол судьбы. Предыстория событий такова. 28 октября 1941 года 11-яармия вермахта под командованием генерал-полковника Эриха фон Манштейна прорвала Ишуньские позиции, разгромив при этом две советские армии. В результате через две недели немцы захватили почти весь Крым.

K середине ноября Красная армия удерживала только Севастополь, который был плотно заблокирован с суши. Для обороны города советская Ставка Верховного Главнокомандования (СВГК) создала достаточно сильный Севастопольский оборонительный район (СОР), гарнизон которого состоял из военнослужащих Черноморского флота и Приморской армии. Начальником СОРа был назначен командующий ЧФ вице-адмирал Филипп Сергеевич Октябрьский, а его заместителем — командующий Приморской армией генерал-майор Иван Ефимович Петров.

В мае 1942 года в результате упреждающего наступления немцы разгромили войска Крымского фронта и полностью захватили Керченский полуостров. Это позволяло им бросить все имеющиеся силы на Севастополь. Советское командование прекрасно это осознавало. Командующий Северо-Кавказским фронтом маршал Семен Михайлович Буденный 28-го мая направил руководству СОРа директиву № 00201/оп.:

«…Приказываю: 1. Предупредить весь командный, начальствующий, красноармейский и краснофлотский состав, что Севастополь должен быть удержан любой ценой. Переправы на Кавказский берег не будет…».

7 июня 1942 года после пяти суток мощного артиллерийского обстрела и авианалетов немцы начали третий штурм города. В итоге жесточайших боев 26 июня они овладели всей внешней линией обороны. В следующие дни ситуация постоянно ухудшалась. Гитлеровцы захватили Сапун-гору и Малахов курган. Утром 30 июня Ф.Октябрьский отправил следующее сообщение: «Тт. Кузнецову, Буденному, Исакову. Противник ворвался с северной стороны на Корабельную сторону.


Боевые действия принимают характер уличных боев. Оставшиеся войска сильно устали, ярко выражая апатию. Резко увеличилось количество самоутечки, хотя большинство продолжает героически драться. Противник резко увеличил нажим авиацией, танками, учитывая резкое снижение нашей огневой мощи; надо считать, в таком положении мы продержимся максимум два-три дня. Исходя из данной конкретной обстановки, прошу вас разрешить мне в ночь с 30.6 на 1.7.1942 года вывезти самолетами «Дуглас« 200—250 ответственных работников, командиров на Кавказ, а также, если удастся, самому покинуть Севастополь, оставив здесь своего заместителя генерал-майора Петрова».

Буденный немедленно передал полученную депешу в Ставку, добавив от себя следующее: «1.Подготовленных рубежей для дальнейшей обороны СОР больше не имеет. 2.В результате утомлений снизилась боеспособность войск. 3.Резкой помощи с моря и воздуха мы оказать не можем. Все корабли, прорывающиеся в Севастополь и обратно, подвергаются сильной бомбардировке с воздуха и торпедным атакам катеров и подводных лодок. Только за последние три-четыре дня на подступах к Севастополю потоплены подлодка Щ-214, подлодка С-32, миноносец «Безупречный«.

Сильно поврежден 86 самолетами лидер «Ташкент«. Учитывая, что намечаемая операция под № 170457 уже не может оказать влияния на судьбу СОР, прошу:

1. Подтвердить задачу войскам СОР вести борьбу до конца, тем самым обеспечить возможный вывоз из Севастополя.

2. Разрешить Военному совету ЧФ вылететь в Новороссийск. На месте оставить старшим генерал-майора т. Петрова.

3. Возложить на Октябрьского организацию вывоза из Севастополя, возможного в данных условиях обстановки, используя все средства флота.

4. Прекратить подвоз СОР пополнения и продовольствия.

5. Продолжать вывоз раненых самолетами и боевыми кораблями.

6. Для уничтожения самолетов противника на его аэродромах, тем самым облегчения блокады Севастополя, возможности прорыва кораблей к Севастополю и обратно, прошу выделить немедленно в мое распоряжение (сколько возможно) дальнебомбардировочную авиацию».


Через несколько часов томительного ожидания Семен Михайлович получил ответ из Москвы:

«Директива Ставки ВГК

№ 170470

Командующему войсками Северо-Кавказского фронта

Об утверждении предложений по свертыванию обороны в районе Севастополя 30 июня 1942 г. 16 ч. 45 мин.

Ставка Верховного Главнокомандования утверждает ваши предложения по Севастополю и приказывает приступить к их немедленному выполнению. По поручению Ставки Верховного Главнокомандования Начальник Генерального штаба А.Василевский».

Нарком ВМФ Н.Кузнецов получил сообщение Октябрьского в тот же день в 14 часов. Переговорив со Сталиным, он в 16 часов послал Военному совету Черноморского флота телеграмму: «Эвакуация ответственных работников и ваш выезд разрешены».

Но вот генералу Петрову явно не хотелось «оставаться на месте за старшего». В тот же вечер на заседании Военного совета он сумел повернуть дело так, что командовать войсками в Севастополе оставался не он, а другой генерал-майор, П.Новиков. Об этом был издан соответствующий приказ по Приморской армии: «Боевой приказ.

30/VI 42 г. 21.30. Армия, продолжая выполнять свою задачу, переходит к обороне на рубеже: мыс Фиолент — хут. Пятницкого — истоки бухты Стрелецкой. Оборона указанного района возлагается на группу генерал-майора П. Новикова…».

Таким образом, было принято решение об эвакуации для избранных. Формально всю ответственность за это можно переложить на Ставку, а точнее, на Сталина. Однако трудно ожидать, чтобы в Ставке могли доподлинно знать о ситуации в СОРе и о реальном состоянии кораблей Черноморского флота.


На самом же деле части СОРа могли еще держаться, а сколько — зависело от поддержки флота. Бегство же начальства оказало на подчиненных сильнейший деморализующий эффект и привело в результате к полному развалу обороны. Тот самый генерал-майор Новиков, которого Петров оставил вместо себя, при попытке сбежать из Севастополя попал в немецкий плен, где на допросе заявил следующее: «Можно было бы еще держаться, отходить постепенно, а в это время организовать эвакуацию. Что значит отозвать командиров частей? Это развалить оборону, посеять панику, что и произошло».

Многие участники последнего сражения за Севастополь, как советские военнослужащие, так и немцы, и их союзники, считали, что обороняющиеся вполне могли отразить третий штурм города. Гитлеровцы несли огромные потери и наступали из последних сил. Выживший снайпер из 25-йЧапаевской дивизии вспоминал: «Когда нас уже пленными гнали, немцы смеялись: «Дураки вы, иваны! Вам надо было еще два дня продержаться. Нам уже приказ дали: два дня штурм, а затем, если не получится, делать такую же осаду, как в Ленинграде!« А куда нам было держаться! Все начальство нас бросило и бежало. Неправда, что у нас мало было боеприпасов, все у нас было. Командиров не было. Если бы начальники не разбежались, мы бы города не сдали…».

А вот что писал на эту же тему в мемуарах «Утерянные победы» генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн, который командовал 11-й армией вермахта, наступавшей на Севастополь в июне-июле 1942-го года: «...судьба наступления в эти дни, казалось, висела на волоске. Еще не было никаких признаков ослабления воли противника к сопротивлению, а силы наших войск заметно уменьшились... кто мог бы в тот момент, видя, как заметно иссякают силы наших храбрых полков, дать гарантию в скором падении крепости? Так как можно было предвидеть, что силы собственной пехоты будут, по всей вероятности, преждевременно истощены... Нельзя было не признать, что даже если резервы у противника и были в основном израсходованы, то и ударная сила немецких полков была на исходе… полки насчитывали по несколько сот человек. Мне припоминается донесение одной снятой с переднего края роты, боевой состав которой исчислялся одним офицером и восемью рядовыми. Как можно было с этими растаявшими частями и подразделениями завершить бой за Севастополь...».

В ночь на 1 июля на Херсонесском аэродроме совершили посадку 13 самолетов «Дуглас», предназначенных для вывоза начальства. Обладатели специальных посадочных талонов подходили к машинам небольшими группами. Они старались не привлекать к себе внимания расположившихся близ аэродрома в надежде на эвакуацию многочисленных раненых солдат и матросов. Но далеко не у всех это получилось…

Историк Г.Ванеев, долгое время занимавшийся изучением второй обороны Севастополя, приводит такой факт: «Когда к самолету подходили командующий Черноморским флотом вице-адмирал Октябрьский и член военного совета флота дивизионный комиссар Кулаков, их узнали. Скопившиеся на аэродроме воины зашумели, началась беспорядочная стрельба в воздух… Но их поспешил успокоить военком авиационной группы Михайлов, объяснив, что командование улетает, чтобы организовать эвакуацию из Севастополя».

Свидетель эвакуации Ф.Октябрьского лейтенант В.Воронов писал в воспоминаниях, что командующий флотом прибыл к самолету, переодевшись в какие-то гражданские обноски, «в потертом пиджаке и неказистой кепке». Подобного рода зрелище произвело на присутствующих очень плохое впечатление.

Сам Филипп Сергеевич о деталях своего отъезда из Севастополя впервые упомянул в 1966 г. в письме редактору газеты «Красная Звезда»: «Я не описывал, считал это ненужным, как меня самого вывезли из этого кошмара, как …надели на меня какой-то плащ, вывели наружу, посадили и увезли». Позже вице-адмирал рассказывал своей дочери, как по взлетающему самолету стреляли из винтовок и автоматов брошенные бойцы. Но из автомата транспортный самолет не собьешь... В этот первый самолет залез и комендант Херсонесского аэродрома майор Попов, на которого была возложена организация посадки на самолеты. Попов впоследствии был приговорен военным трибуналом к расстрелу. Бежал к немцам. Оставшиеся самолеты брали штурмом. «Организовать нормальную эвакуацию было невозможно, — вспоминал А.Зинченко. — Кто посильнее, тот и попадал в самолет. На третий самолет дошла и моя очередь, но когда я попытался влезть в самолет, один из команды по посадке ударил меня сапогом в голову так, что я потерял сознание. Брали в основном моряков, а у меня форма была сухопутная». По улетавшим самолетам из толпы красноармейцев и краснофлотцев, сдерживаемых автоматчиками, периодически открывался огонь из винтовок. Всего 13 самолетов ПС-84вывезли на Кавказ 222 начальника, 49 раненых и 3490 кг грузов.

Генерал Петров принял решение уходить из Севастополя морем. Вечером 29 июня в Севастополь пришли две подводные лодки, доставившие боеприпасы и бензин. В ходе разгрузки командир одной из них получил письменный приказ начальника штаба СОРа капитана 1-го ранга Васильева: «До особого распоряжения подлодка Щ-209 остается в Севастополе. После разгрузки с рассветом вам надлежит выйти в район 35-й батареи и лечь на грунт. С темнотой всплыть и ожидать распоряжения».


Как только стемнело, генерал Петров и с ним прочее начальство Приморской армии незаметно для подчиненных через подземный ход вышли на пристань. Начальник отдела укомплектования Приморской армии подполковник Семечкин рассказывал: «Мы шли на посадку на подводную лодку. Я шел впереди Петрова. В это время кто-то из толпы стал ругательски кричать: «Вы такие-разэдакие, нас бросаете, а сами бежите«. И тут дал очередь из автомата по командующему генералу Петрову. Но так как я находился впереди него, то вся очередь попала в меня. Я упал…». Людей с причала переправляли на небольшом буксире «Папанин» на подводные лодки. На лодки попадали только счастливчики, имевшие пропуска за подписью Октябрьского и Кулакова.»

В соответствии с решением Военного совета СОРа эвакуации в первую очередь на двух подводных лодках и самолетах подлежал только высший и старший комсостав от командира полка и выше. В этом списке значилось всего 139 человек, из них 77 человек от Черноморского флота.

Подводная лодка Щ-209 приняла на борт Военный совет Приморской армии со всем ее штабом, всего 63 человека, и в 2 ч. 59 мин. 1 июля вышла на Новороссийск, куда и прибыла после сложного похода 4 июля около 8 часов утра. Из Новороссийска Октябрьский направил донесение в Ставку с копией Буденному: «Исходя из сложившейся обстановки на 24.00 30.06.42 г. и состояния войск, считаю, что остатки войск СОР могут продержаться на ограниченном рубеже один, максимум два дня …>. Одновременно докладываю: вместе со мной в ночь на 1 июля на всех имеющихся средствах из Севастополя вывезено около 600 человек руководящего состава армии, флота и гражданских организаций…».

На самом деле всеми правдами и неправдами Севастополь ухитрились покинуть 1228 военных и партийных чинов. В ночь на 1 июля из штаба флота в Севастополь передали, что Буденный распорядился направить все имеющиеся плавсредства для эвакуации, как было сказано, «раненых бойцов и начсостава». В Севастополе это поняли по-своему. Вот последняя телеграмма, отправленная генералом Новиковым Буденному: «20.45. Начсостава 2000 человек в готовности транспортировки…».

Стемнело, но обещанные Буденным корабли так и не появились. Тогда Новиков использовал для «самоутечки» (!) находившийся в распоряжении его штаба небольшой катер №112. Вместе с ним туда погрузились 70 начальников, в основном штабные, интенданты и политработники. Около двух часов ночи 2 июля 1942 года катер вышел в море. Но с рассветом он был обнаружен торпедными катерами противника и после боя захвачен ими и взят на буксир. Допрашивавший Новикова Манштейн обратил внимание на то, что плененный советский генерал одет в форму рядового (!) и немедленно приказал переодеть его в соответствующее обмундирование.

После бегства и пленения Новикова ни о каком управлении оставшимися войсками не могло быть и речи. Предоставленные сами себе, брошенные на произвол судьбы защитники Севастополя продолжали разрозненное и хаотичное сопротивление в нескольких разрозненных районах. Согласно отчету, представленному в Генштаб Октябрьским и Кулаковым 9 июля 1942 г., общая численность СОРа на 1 июня составляла 130125 чел.; безвозвратные потери — 31 068 чел.; 17 894 раненых до 28 июня были эвакуированы; 1207 скончались в полевых госпиталях. Отсюда можно подсчитать количество оставшихся в Севастополе бойцов — 79 956 человек. Почти 80 тысяч героически оборонявших город солдат и матросов были обречены на смерть и плен.

Последний абзац сообщения Совинформбюро от 4 июля 1942 г. звучал так: «Слава о главных организаторах героической обороны Севастополя – вице-адмирале Октябрьском, генерал-майоре Петрове… — войдет в историю Отечественной войны против немецко-фашистских мерзавцев как одна из самых блестящих страниц».


Вскоре после этих событий была учреждена медаль «За оборону Севастополя». Первые ее номера получили Октябрьский и Петров...