Михаил Гаврилко: возвращение из забвения

...в топке паровоза на Дальнем Востоке. Именем этого «героя гражданской войны» были названы его родное село, железнодорожная станция Уссурийской железной дороги, где он погиб, улицы, площади, населенные пункты, теплоход, перевал. О нем написаны книги, снят фильм, создана опера.

Знают ли украинские школьники и студенты, историки, педагоги, искусствоведы, журналисты, чиновники местного и высшего уровней, кто такой Михаил Гаврилко? Наверное, большинство впервые слышат.

К сожалению, более 90 лет имя Михаила Емельяновича Гаврилко было неизвестно и на его родной Полтавщине. Из небытия он вернулся благодаря презентациям в Полтаве монографии «Михайло Гаврилко. І стеком, і шаблею», автором которой является самый авторитетный исследователь освободительного движения 1914—1920 гг., неутомимый подвижник украинского дела, президент исторического клуба «Холодний Яр» Роман Коваль.

Родился будущий выдающийся украинский скульптор, художник, поэт и воин в 1882 году на Казацких Хуторах близ Руновщины под Полтавой, в многодетной семье. На картах царской России, которые отыскал руновщинский сельский голова Владимир Сухаренко, обозначено 11 хуторов (среди них и хутор Гаврилки: там осталось лишь два дома дачников). Там действительно селились казаки, которые никогда не были крепостными, имели от одной до полутора десятин земли, а их мельницы были аж под Котельвой. В этой местности есть много желтой и красной глины, пригодной для гончарства. Так что после Второй мировой войны в Руновщине действовали два кирпичных завода. Возможно, своих первых коньков Михайлик лепил из этой глины. А дар к лепке у него был сызмальства.


В конце ХІХ и вплоть до середины ХХ в. река Свинковка, вдоль которой и тянулся хутор Гаврилки, была широкой и полноводной, по ней плавали на лодках, ловили рыбу. Вода в колодцах и источниках здесь до сих пор целебная, так что было много долгожителей, вспоминают старожилы. А какая хорошая местность: долины и возвышенности, овражки и река. С холмов, как с высоты птичьего полета, приоткрываются величественные панорамы полей, балок и перелесков, тянущихся вплоть до горизонта. Созерцание этого безграничного пространства у каждого человека, вероятно, и у мальчика Михаила Гаврилко, порождало ощущение счастья, любви к родному краю.

После окончания школы Михаил пять лет учится в Миргородском художественно-промышленном училище у известного скульптора Афанасия Сластена. Потом — в Петербурге, где он принимает участие в студенческих волнениях
1905 года. Несколько раз его арестовывают. Полгода он отсидел в Петропавловской крепости, откуда сумел бежать, и через Скандинавию добрался в Западную Украину, которая на то время была под Австро-Венгрией.

Наталия Кобринская, основательница феминистического движения в Галичине, увидела незаурядный талант полтавского юноши и, как исключение, назначила ему стипендию для обучения в Королевской художественной академии в Кракове.

Там Михаил знакомится с Еленой Гордиевской из рода Крушельницких, которая в Кракове изучала живопись. Бракосочетание Елены с «восточником» тогда было нешуточным поступком и свидетельством большой любви. Да и как было не влюбиться в харизматичного широкоплечего парня с голубыми глазами! Позже Михаил Гаврилко год стажируется в Париже.

После Первой мировой войны М.Гаврилко становится одним из организаторов войска Украинских сечевых стрельцов и Серой дивизии Армии УНР. В 1915—1916 годах он вместе с единомышленниками открывает на Волыни более 150 первых украинских школ. Одновременно принимает участие в нескольких конкурсах на лучший памятник Тарасу Шевченко в Киеве. Кобзаря он увековечил в бюстах, памятниках, барельефах, горельефах, портретах, плакетках, медальонах и в слове. Образы, которые он лепит и рисует, —преимущественно сильные, как и он, личности, национальные герои.


И когда грянула Октябрьская революция и гражданская война, не мог украинский патриот отсиживаться в безопасной Австро-Венгрии. Тем более что он доподлинно знал, как устанавливалась советская власть в Украине. Классическая, как по учебнику, оккупация. Их сюда никто не звал, большевистских эмиссаров. Мобилизованная из криминальных неграмотных элементов московская орда пришла как захватчики: забирали продовольствие, убивали без суда и следствия тех, кто им не повиновался, объявляя бандитами и головорезами украинцев, которые, естественно, стали защищать себя, свои семьи, детей, имущество, дом, территорию от оккупантов. Большевики освящали свой произвол именем Ленина, который и не предполагал о возможности независимой Украины, не мыслил Россию без Украины, без ее ресурсов — промышленных, сырьевых, продовольственных, людских.

Михаил Гаврилко оставляет во Львове любимую жену и дочь Надежду, которой исполнился лишь год, и едет в Украину. «Если ты любишь Украину так, как я ее люблю, ты не будешь плакать, когда со мной что-то случится», — сказал он Елене на прощание, вероятно, предчувствуя, что не вернется.

В 1919 году М.Гаврилко был чотарем УНР (от слова «чота» — военное подразделение), а в начале 1920-го приезжает в Полтаву, где на похоронах Панаса Мирного знакомится с членом Центральной Рады Михаилом Токаревским. У него и поселяется, устроив мастерскую в гостиничном номере. Работает над макетом памятника Шевченко, создает бюст Кобзаря, который простоял в полтавском драмтеатре вплоть до Второй мировой войны.

Но новая волна красного террора снова заставляет Михаила Гаврилко поменять стек на саблю. Он создает казацкий отряд, который борется против большевиков в районе Диканьки и Божково. В октябре 1920 года Гаврилко выдал агентам ЧК вроде бы его лучший друг. Красноармейцы пытали атамана, а потом сожгли живым в топке паровоза на станции Полтава (ныне станция Полтава-Южная).

Елена ждала своего Михаила 47 лет. Долгое время она вообще не знала, что с ним произошло, просто исчез бесследно. Женщина осталась верной ему всю жизнь, так больше и не выйдя замуж. В 1944 году, после того как советские войска выбили гитлеровцев из Львова, она знала, что семья «врага народа» может быть репрессирована, как это уже продемонстрировала советская власть за два года после «воссоединения» Западной и Восточной Украины (1939—1941). Тогда были уничтожены и отправлены в лагеря ГУЛАГа сотни тысяч «западенцев». Елена Гаврилко, при содействии митрополита Андрея Шептицкого, должна была выехать в США. Однако из Кракова семья отправляется во Львов, потому что мама Елены сказала: «А что если вернется Михаил, а нас нет…» К счастью, репрессии их обошли стороной. Но почти всю жизнь семья, насчитывавшая в свое время 17 медиков, жила в страхе.


Коммунистический режим уничтожил почти все творческое наследие Михаила Гаврилко. В 1956 году, через три года после смерти Сталина, по указанию из Москвы (советская власть не забыла тех, кто боролся против нее, даже в далеком 1920-м! — Авт.) все его работы из Львовского художественного музея были вынесены во двор и сожжены. Потому еще большую ценность представляют единичные работы, уцелевшие в семье, частных коллекциях, музеях Европы. Две студенческих работы Михаила Гаврилко хранятся и в фондах Миргородского краеведческого музея. Это рисунок карандашом — портрет мещанина Пищимухи, и единственная сохранившаяся известная масляная работа М.Гаврилко — портрет Софии Пищимухи.

Простые люди не виноваты, что раньше не знали о Михаиле Гаврилко. Ведь тоталитаризм пытался украсть у украинского народа даже память об этой неординарной, пассионарной личности. Теперь о Гаврилко знают те, кто прочитал чрезвычайно интересную монографию Романа Коваля, побывал на презентациях, читал публикации в газетах, услышал и увидел передачи о нем на радио и телевидении, члены их семей, знакомые и коллеги. Кстати, на презентации в Полтавском районном совете всем запомнилось взволнованное выступление директора Нижнемлинской ООШ Оксаны Калинич. «Не знаю, как будет в других школах, но в моей школе все ученики будут знать, кто такой Михаил Гаврилко, и будут воспитываться на его примере служения Родине», — сказала она.

Львовский областной совет за счет областного бюджета еще в прошлом году закупил 900 экземпляров книги «Михайло Гаврилко. І стеком, і шаблею» для всех школ Львовской области, хотя на Львовщине Гаврилко «не родился, не крестился и не женился». В том, что о Михаиле Гаврилко будут знать школьники на его родной Полтавщине, а конкретнее, в Полтавском районе, сомневаюсь. Потому что, к сожалению, власть Полтавского района за год так и не смогла найти 4 тыс. гривен и закупить хотя бы 43 экземпляра книги для школ Полтавского района. Потому что руководители Полтавского района, члены Партии регионов, очевидно, не имеют на то политической воли. Они занимают хорошо оплачиваемые должности в независимой Украине, за свободу которой не только боролись, но и отдали жизни Михаил Гаврилко, глава Директории УНР Симон Петлюра, командир 1-го конного полка черных запорожцев армии УНР, уроженец Гадяча Петр Дяченко (книгу о нем тоже издал Роман Коваль), тысячи известных и еще не известных сыновей и дочерей украинского народа, наших земляков, чей подвиг до сих пор надлежащим образом не почтила власть. У этих чиновников украинские фамилии, они даже говорят по-украински, они любят украинское сало и украинскую горилку, — но все остальное, связанное с украинской идеей, им чуждо. Похоже, им не присуще и такое распространенное в мире чувство, как местный патриотизм.

Ни одной нации нет без национальной памяти. Борьба за независимость Украины, за право быть украинцем на своей земле, говорить на родном языке, развивать национальную культуру, славить наших героев и на примерах их служения Отчизне воспитывать новые поколения не завершилась. Только теперь она ведется не на фронтах с оружием в руках, а во всех сферах настоящего. И каждый сознательный украинец должен приобщиться к ней, чтобы наши дети снова не стали манкуртами или рабами без национальности.


5 сентября с.г. исполняется 130 лет со дня рождения Михаила Гаврилко. Еще есть время достойно почтить память великого украинского художника и борца за свободу Украины.