Маршал, который сдал Керчь

Имена четырех хорошо известны: Ворошилов, Буденный, Тимошенко и Шапошников. Имя пятого маршала — Григория Кулика было старательно вымарано из истории. Именно он в ноябре 1941 года, будучи представителем ставки Верховного главнокомандования, распорядился оставить Керчь.

После сдачи Керчи Сталин приказал провести тщательнейшее расследование. По итогам проверки была подготовлена записка ЦК ВКП(б).

Вот выдержка из нее: «Член ВКП(б) маршал Советского Союза Кулик Г.И., являясь уполномоченным ставки Верховного главного командования по Керченскому направлению, вместо честного и безусловного выполнения приказа ставки от 7 ноября 1941 г. «Об активной обороне Севастополя и Керченского полуострова всеми силами» и приказа ставки от 14 ноября 1941 г. «удержать Керчь во что бы то ни стало и не дать противнику занять этот район» самовольно отдал 12 ноября 1941 г. преступное распоряжение об эвакуации из Керчи в течение двух суток всех войск и оставлении Керченского района противнику, в результате чего и была сдана Керчь». Кулик был смещен с должности заместителя наркома обороны, выведен из состава ЦК ВКП(б), разжалован и лишен всех наград.

Однако в записке было некоторое несоответствие — утверждалось, что Кулик распорядился об эвакуации 12 ноября, а приказ удерживать Керчь получил два дня спустя. В чем же на самом деле провинился Григорий Кулик?


«Они говорили, что я унтеришка»

Григорий Иванович Кулик родился 9 ноября 1890 года на хуторе близ Полтавы в бедной крестьянской семье. «Наша семья, — вспоминал он, — состояла из 9 человек, занималась сельским хозяйством и имела две десятины земли. После женитьбы старших братьев и раздела тех двух десятин земли мне с матерью досталась доля в размере 1/2 десятины земли. Беднее нас на хуторе никого не было».

В ноябре 1912 года Григория забрали в армию. До этого он успел окончить четыре класса школы, а потому грамотного и крепкого крестьянского парня направили в артиллерию, где он прошел путь от рядового до старшего фейерверкера (унтер-офицера). Февральскую революцию Григорий Кулик встретил в окопах. Сослуживцы избрали его председателем солдатского комитета батареи, а затем дивизиона, бригады и дивизии.

В ноябре 1917 года Кулик вернулся на родину, где в тот период установилась власть Центральной Рады, вступил в подпольную большевистскую организацию и сформировал красногвардейский отряд. Весной 1918 года его отряд влился в 5-ю армию, которой командовал Ворошилов. Кулик был назначен начальником артиллерии этой армии. Обладая беззаветной храбростью, он лез в самое пекло.

Неудивительно, что был пять раз ранен. За участие в подавлении мятежа атамана Григорьева в мае 1919 года Кулика наградили орденом Красного Знамени. В июне 1920 года он был назначен начальником артиллерии Первой Конной армии, в составе которой участвовал в боях против войск Деникина, Врангеля, в польской кампании. В 1921 году был награжден вторым орденом Красного Знамени.

Когда в середине 20-х годов Ворошилов стал председателем Реввоенсовета СССР и народным комиссаром по военным и морским делам, Кулик был назначен начальником Артиллерийского управления РККА. Но кабинетная работа герою Гражданской войны была не по душе, к тому же у него не сложились отношения с другими военачальниками. Позже Кулик с обидой вспоминал: «Тухачевский и Уборевич говорили, что я бездарный человек, какой-то унтеришка, фейерверк». Он отпросился в строй и был назначен командиром Московской пролетарской дивизии, затем учился на Особом факультете Военной академии им. Фрунзе и почти пять лет командовал стрелковым корпусом.


Стремительное возвышение Григория Кулика было связано, видимо, с тем, что в 1937 году он опубликовал воспоминания о Гражданской войне, в которых рассказал о разгроме офицерской бригады, начавшей штурм осажденного Царицына 17 октября 1918 года. Сталин, как писал Кулик, разработал план операции и приказал стянуть к месту атаки белых офицеров артиллерию со всех участков фронта, благодаря чему бригада была разгромлена. «В разгар боя, — вспоминал Кулик, — на позиции приехали Сталин и Ворошилов. Всюду, где они проходили, поднимался восторженный гул приветственных криков. Кольцо осады было прорвано!»

Вернувшись из Испании, где он воевал с франкистами, Кулик был назначен начальником Главного артиллерийского управления (ГАУ) РККА. В январе 1939 года он поднимается еще на одну ступень: его назначают заместителем наркома обороны СССР и присваивают звание командарма 1 ранга. Во время советско-финской войны Кулик отличился, когда лично вывел на открытые позиции артиллерию и, как с восхищением рассказывали красноармейцы и командиры, «долбал по укреплениям до тех пор, пока они не развалились». По итогам финской кампании Кулик получил звание Героя Советского Союза и маршальскую звезду в петлицы. Кроме того, он был избран членом ЦК ВКП(б) и депутатом Верховного Совета СССР.

Роковое решение

22 июня 1941 года Сталин отправил двух заместителей наркома обороны, маршалов Кулика и Шапошникова, на Западный фронт. Шапошников благоразумно остался в штабе фронта, а Кулик, по своему обыкновению, ринулся на передовую. В результате попал в окружение и вышел к своим только через несколько недель. В сентябре 1941 года Кулик был назначен командующим 54-й армии. Перед ним была поставлена задача разорвать снаружи кольцо блокады Ленинградского фронта, но выполнить ее маршалу не удалось, хотя он не вылезал с передовой и сам поднимал бойцов в атаку.

В ночь с 9 на 10 ноября 1941 года Кулик находился в Ростове в качестве представителя ставки Верховного главнокомандования. Маршала срочно вызвали к телефону. Сталин сказал ему: «Северному Кавказу угрожает серьезная опасность со стороны Крыма. По имеющимся сведениям, державшая там оборону 51-я армия в беспорядке отступает к городу Керчь. Есть угроза, что противник сможет переправиться через Керченский пролив, овладеть Таманским полуостровом и выйти на северокавказское побережье и Кубань. Выезжайте немедленно на Таманский полуостров и в Керчь. Помогите командованию 51-й армии не допустить, чтобы противник форсировал Керченский пролив».


На Таманском полуострове Кулик обнаружил полное отсутствие оборонительных сооружений, за исключением одиночных окопов, вырытых пограничниками и бойцами подтянувшегося сюда горного полка. По дорогам группами и в одиночку брели бойцы. Кулик даже наткнулся на целый стрелковый полк, который бросил фронт три дня назад, переправился через Керченский пролив и подходил к Темрюку.

Приехав в Керчь, Кулик убедился в том, что больше двух дней армия оборонять город не сможет, так как господствующие высоты уже заняты противником. Выход был один — организованно перебросить войска на Таманский полуостров, спасти все вооружение, в первую очередь артиллерию, а также технику. Если этого не сделать, то немцы разобьют остатки армии, заберут всю технику и вооружение и ворвутся на Таманский полуостров, а оттуда на Северный Кавказ.

Сдержать их будет невозможно, так как на переброску двух-трех дивизий из Закавказья потребуется 12 — 15 суток. Распорядившись начать эвакуацию, Кулик 13 ноября уехал в Тамань, откуда отправил в ставку шифротелеграмму о состоянии армии и принятых им мерах. 16 ноября Кулик получил от Сталина приказ во что бы то ни стало удержать плацдарм на восточном берегу Керченского полуострова. Но к этому моменту вся армия уже была переправлена на Таманский полуостров и заняла оборонительные позиции.

Позже в пояснительной записке Сталину Кулик написал: «Мной было принято решение не дать добить остатки армии и выполнить поставленную вами задачу не допустить противника овладеть Таманским полуостровом и выйти на Северный Кавказ. Эту задачу я выполнил». Это было действительно так. За что же Сталин наказал Кулика, а заодно и вице-адмирала Левченко, который был разжалован и приговорен к 10 годам лишения свободы?

Видимо, Сталин сделал это, чтобы другим неповадно было. Заодно имя Григория Кулика вываляли в грязи. В записке ЦК ВКП(б) был такой абзац: «Стало известно также, что во время пребывания на фронте Кулик систематически пьянствовал, вел развратный образ жизни и, злоупотребляя званием маршала Советского Союза и замнаркома обороны, занимался самоснабжением и расхищением государственной собственности, растрачивая сотни тысяч рублей из средств государства».


Основанием для таких выводов были показания адъютанта Кулика: «Загрузили: муки белой три мешка, по мешку риса, гречневой крупы, 4050 шт. мандаринов, свыше 1000 шт. лимонов, орехов 5 мешков, коньяку 200 бутылок, портвейна 100 бут., шампанского 100 бут., колбасы украинской 40 — 50 кг, сахару мешок, баранины и свинины не меньше 200 — 250 кг, икры зернистой 18 банок, паюсной — кило 20 — 25, рыбы кефали два ящика. В общем, вагон был загружен полностью. Я привез все в Москву, доложил об этом маршалу, и по его указанию продукты перевезены на квартиру к нему и пошли в личное пользование».

Те, кто воевал с Куликом, насчет его «систематического пьянства» выражали сомнения. Так, член военного совета 51-й армии, бригадный комиссар А. Николаев сказал: «Да некогда было маршалу Кулику заниматься ни пьянством, ни самообеспечением, мы с ним ни на один день не покидали красноармейских окопов». Но с ЦК ВКП(б) не поспоришь.

«Я Родину не предавал»

Казалось, на этом военная карьера Григория Ивановича Кулика бесславно завершится. Он обивал пороги с просьбой отправить его на фронт хотя бы рядовым, но безуспешно. И вдруг в марте 1942 года, через месяц после смещения со всех постов, лишения маршальского звания и наград, Кулику было присвоено звание генерал-майора. (Кстати, Левченко был тоже понижен в звании до капитана первого ранга и назначен командиром Кронштадтской военно-морской базы.) В апреле 1943 года Сталин присвоил Кулику звание генерал-лейтенанта и назначил его командующим 4-й гвардейской армией.

А как же «развратный образ жизни», мандарины и коньяк? Об этом ни в обвинительном заключении, ни в пояснительных записках Кулика, ни в приказе о присвоении ему генеральских званий не упоминалось. Будто этого никогда и не было.


В октябре 1943 года Кулик был снят с поста командующего армией. Сталин приказал: «Впредь Кулику не поручать никаких боевых операций, на шаг не подпускать к фронту, дабы не было испорчено дело». Что же генерал Кулик испортил на этот раз?

Отмечая очередную годовщину освобождения Полтавы от немецко-фашистских захватчиков, жители города 23 сентября традиционно приносят цветы к памятнику генералу Алексею Зыгину, установленному на одной из центральных улиц. Именно Зыгин официально считается освободителем Полтавы. Но все дело в том, что генерал Зыгин не успел вступить в командование 4-й гвардейской армией — его автомобиль подорвался на мине. Когда армия взяла Полтаву, ею командовал генерал Кулик.

Почему же об этом не было сообщено в сводке Совинформбюро? Видимо, потому, что над генералом Куликом вновь нависли тучи. К тому времени в армии начались разговоры о том, кто же виноват, что немец дошел до Волги. Требовался козел отпущения, на которого можно было свалить вину. Простодушный Кулик подходил на эту роль как никто другой. В феврале 1945 года против него состряпали новое дело.

Генерал-полковник Смородинов доложил заместителю наркома обороны Булганину: «Бытовая распущенность, нечистоплотность и барахольство тов. Кулика компрометируют его в глазах офицеров и генералов. Всем известно, что Кулик привез с фронта пять легковых машин, двух племенных коров, незаконно использовал красноармейцев на строительстве личной дачи под Москвой. Кроме того, присвоил себе в Кореизе дачу с имуществом».

В свою очередь, бывший командующий Приморской армией генерал И. Петров сообщил Сталину, что Кулик критикует неправильную расстановку кадров высшего состава Красной армии. Одновременно в армии была развернута разъяснительная работа о грубейших ошибках маршала Кулика на посту начальника ГАУ. По всему выходило, что за все успехи и достижения в деле предвоенного перевооружения армии несет ответственность Сталин, а за все ошибки и неудачи — Кулик.

В конце 1947 года Григорий Иванович Кулик был арестован, в августе 1950 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его к расстрелу. Когда Кулику предоставили последнее слово, он сказал: «Врагом советской власти я не был и Родину не предавал. Все время честно работал»…


В 1956 году Кулик был реабилитирован. В ходе расследования генерал Петров заявил, что письмо Сталину с обвинениями в адрес Кулика он написал по указанию Абакумова. В приложенной к делу записке заместителя министра обороны СССР маршала И. Конева говорилось: «Генеральный штаб пришел к заключению, что к 11 — 15 ноября 1941 года силы противника на Керченском направлении количественно превосходили наши войска в несколько раз. В сложившихся условиях командование войсками и бывший маршал Советского Союза Кулик Г.И. удержать город Керчь и изменить ход боевых действий в нашу пользу не могли».