Истории от Олеся Бузины: Падение удерживающего

Оно открыло дорогу падению монархий в Европе и приходу нацизма. Власть захватили бесы тоталитарных режимов.

Четырнадцатого марта 1917 года царский поезд остановился на станции Дно. До Петрограда оставалось всего несколько часов пути. Сообщения из столицы становились все тревожнее. Что там происходило точно, до конца было не ясно. Похоже, что восстание. Председатель Государственной думы Родзянко утверждал, что столица империи вышла из повиновения, и требовал отречения Николая II как единственного средства успокоить бунт.

Впрочем, на Петроград двигалась наскоро собранная военная экспедиция генерала Иванова. Все еще можно было исправить. Если проявить настойчивость и твердость. Это была самая критическая минута в жизни царя и всей страны. Война с немцами была в самом разгаре. На апрель намечено большое наступление всех фронтов, от Балтийского до Черного моря. Менять власть в таких условиях — бессмысленно, смерти подобно. Худшего безумия невозможно даже вообразить. Тем не менее, именно этого требовали либералы из Думы. Уйдите, Ваше Величество, и все наладится! Без вас.

Но хуже всего было то, что командующие фронтами и начальник Генерального штаба генерал Алексеев были готовы отречься от царя. Почти все они были в заговоре, инспирированном российскими масонами, официально принявшими вид буржуазно-демократических партий. Их лидеры — Милюков, Родзянко, Гучков — планировали воспользоваться маленькой заварушкой в Петрограде и, отстранив царя, ввести конституционную монархию — так называемое «ответственное министерство», то есть Кабинет министров, назначаемый Думой.


На дне. Это было действительно дно. Не только станция с таким названием. Но Дно во всех смыслах. Станция тоже была охвачена смятением. Солдаты местного гарнизона перепились и бесчинствовали. Однако генерал Иванов, вооруженный, по воспоминанию современников, «одной только бородой», выскочил из вагона и зычным окриком: «На колени!» усмирил бунтующих. Точно так же можно было усмирить и Петроград. Было бы желание. Царский поезд двинулся на Псков. Казалось, проклятое место пройдено. Но это было не так.

Телеграммы от командующих фронтами убивали в императоре волю к сопротивлению. Они посыпались в середине дня 15 марта одна за другой. Командующий Кавказским фронтом великий князь Николай Николаевич — дядя царя: «Генерал-адъютант Алексеев сообщает мне создавшуюся небывало роковую обстановку и просит меня поддержать его мнение, что победоносный конец войны, столь необходимый для блага и будущности России и спасения династии, вызывает принятие сверхмеры. Я, как верноподданный, считаю, по долгу присяги и по духу присяги, необходимым коленопреклоненно молить Ваше Императорское Величество спасти Россию и Вашего Наследника, зная чувство святой любви Вашей к России и к нему. Осенив себя крестным знамением, передайте ему ваше наследие. Другого выхода нет».

Командующий Юго-Западным фронтом генерал Брусилов: «Прошу вас доложить Государю Императору мою всеподданнейшую просьбу, основанную на моей любви и преданности к Родине и царскому престолу, что в данную минуту единственный исход, могущий спасти положение и дать возможность дальше бороться с внешним врагом, без чего Россия пропадет, — отказаться от престола».

Примерно такого же содержания прислали телеграммы командующий Румынским фронтом генерал Сахаров и Западным — генерал Эверт. Командующий Северным фронтом генерал Рузский, находившийся во Пскове рядом с царем, высказал то же мнение императору лично. Что было делать Николаю II?


В Православии царь — «удерживающий». Его миссия — сохранить вверенный ему Богом народ от крайних проявлений сатанинского начала. Царь не просто держит в руках скипетр и державу. Он — удерживает мир от прихода Антихриста.

Эта концепция родилась еще на заре христианства — во времена Римской империи. Ее высказали отцы церкви. Антихрист не придет в мир до тех пор, пока есть истинно христианский православный царь. Своей властью он сглаживает и уравновешивает греховные побуждения людей, стремящихся возвыситься над другими. Ведь каждый втайне мечтает стать выше всех.

До середины XV столетия функцию удерживающего (по-гречески — «катехона») выполнял император ромеев — того народа, который нынешние историки называют «византийцами». После разделения церквей он единственный сохранил дух первоначального христианства. Запад не мог простить этого императорам Византии. Раз за разом католики наносили удар православным в спину. В 1204 году крестоносцы шли в Иерусалим, а попали… в Константинополь. А через двести лет, когда на Константинополь двинулись турки, единственным условием помощи византийцам Папа Римский поставил отречение от православия.

И император Византии отрекся! В 1439 году Иоанн VIII Палеолог принял папский ультиматум в обмен на обещание военной помощи. Флорентийский Собор провозгласил воссоединение церквей. Византия стала католической. Более того, католической должна была стать даже Русь! Ставленник прозападных кругов митрополит Исидор, болгарин по происхождению, нарушив данное московскому великому князю обещание, тоже поставил свою подпись под постановлением Собора во Флоренции.

По политическим расчетам, все выходило верно. Папа даже выполнил свое обещание и организовал новый крестовый поход — против турок. Но собранная со всей Европы армия во главе с польским королем Владиславом в 1444 году потерпела сокрушительное поражение под Варной. А меньше чем через десятилетие — в 1453 году — пал Константинополь. Бог православных не принял помощь в обмен на отречение от веры! Политика была побеждена Провидением.


Византия умерла не как православное государство. В Соборе святой Софии накануне падения города служили католическую мессу. Тогда же среди православных греков родилась знаменитая фраза: «Лучше турки, чем Папа!»

А Русь, свергнувшая предателя Исидора, устояла. Вопреки всему. И функция удерживающего перешла к Третьему Риму. «Взгляни окрест себя, — писал псковский старец Филофей отцу Ивана Грозного Василию II, — никакой ты не великий князь! Ты — единственный православный царь!»

«Взгляни окрест себя!» А ведь так и было! К началу XVI столетия, когда были написаны эти слова, Русь осталась единственным православным «царством». Все остальные православные государства — Болгарию, Сербию, Валахию — завоевали турки. Да и вообще они стояли под Веной. Византийский щит, тысячу лет прикрывавший Запад от полчищ с Востока, теперь лежал в грязи. Святая София стала мечетью. И такой же мечетью мог стать Собор святого Стефана в Вене.

Чтобы отразить турок, католикам пришлось отказаться от давления на православие. Только вступив в союз с Россией в 1686 году, Австрия в результате столетних войн смогла остановить османов. Но теперь, 15 марта 1917 года, христианский мир снова пребывал в пучине раздора. Мировая война была в самом разгаре. Австрийская империя превратилась в союзницу Турции и врага православия. А православный царь во Пскове стоял перед трудным выбором: отречься ли ему и стать просто человеком или и дальше нести тяжелый крест удерживающего. Вспомнил ли он слова псковского старца, переданные его далекому предшественнику из этого же места? Наверное, нет.

Николай II позволил себе на мгновение забыть об обязанностях помазанника Божьего. Он поддался на уговоры генерала Алексеева и ему подобных, вместо того чтобы сказать: «Вы можете убить меня, господа, но я — ваш император, и я не отрекусь, и пусть кровь моя будет на вас!»


Именно так поступил некогда прапрадед последнего царя — император Павел. Одиннадцатого марта 1801 года запертый заговорщиками в Михайловском замке, он предпочел погибнуть, но так и не поставил свою подпись под текстом отречения. Вряд ли Николай II повторил бы его судьбу, если бы выбрал такое же решение. Слабовольные Эверт, Брусилов, Алексеев, великий князь Николай Николаевич ничуть не походили на буйных гвардейцев-дворян, прикончивших Павла I ударом табакерки. Невозможно даже представить в такой роли того же генерала Рузского — всего через год он даст зарубить себя как заложника банде большевиков. И даже не попытается сопротивляться.

Если бы 15 марта Николай II просто отрешил его от должности и назначил другого командующего Северным фронтом, революция была бы подавлена. Если бы точно так же царь отправил в отставку взбунтовавшихся генералов и назначил вместо них других, он выиграл бы войну уже летом 1917-го. Простое «легкое» решение уйти самому оказалось самым сложным и тяжелым — именно оно привело, в конце концов, Николая II в екатеринбургский подвал, под пули Юровского.

Отречение породило хаос. Теперь царем мнил себя каждый. «Великой страной, — писал историк Антон Керсновский, – взялись управлять люди, не имевшие никакого понятия об устройстве государственного механизма. Пассажиры взялись управлять паровозом по самоучителю, и начали с того, что уничтожили все тормоза… Временное правительство одним росчерком пера упразднило всю русскую администрацию. Были отрешены все губернаторы и вице-губернаторы. Возвращены все политические ссыльные и уголовные каторжники, и упразднены полиция и корпус жандармов. Призваны в Россию все эмигранты-пораженцы, агенты неприятеля, и упразднена контрразведка…Провозглашена «война до победного конца» и уничтожена дисциплина в армии»…


Отречение Николая II, на первый взгляд, выглядело великим триумфом Германии, Турции и Австро-Венгрии. Ровно через год немецкие войска уже стояли под тем самым Псковом, в котором «сдал караул» русский царь. Но стоило пасть монархии в России, как вслед за ней рухнули короны Германии и Австрии. Немецкий генеральный штаб направлял Ленина в Петроград, как оказалось, себе на погибель. Ибо не стало удерживающего. Не стало не только в России. Не стало во всем мире. Ночь нацизма накрыла Европу!

От богрова к холокосту. Зажглись топки концлагерей. Сколько расшатывали монархию в России! Сколько вкладывали на протяжении десятилетий в революцию! А в результате, что получилось? Гитлер и Холокост. Вот она — мистическая связь между евреем-террористом Мордехаем Богровым, стрелявшим в Столыпина, премьер-министра православного царя, — и его безымянным соплеменником, сгоревшим в печи Дахау. Причина и следствие. Выстрел Богрова услужливо открывал… дверь газовой камеры и дверцу крематория — расчищал путь Гитлеру. Пули Юровского и его подручных, прекративших в Екатеринбурге земную жизнь православного императора и членов его семьи, — это первый порыв ветра Провидения, который загонит ледоруб в железную башку Троцкого.

Отречение Николая II распахнет ворота в Кремль красному царю — Сталину, который покончит с «ленинской гвардией». Масонская наглость начальника Генерального штаба Алексеева, потребовавшего у государя отречься в дни Февраля, приведет его к позорной смерти беглеца в обозе деникинской армии, а не к славе победителя во Второй Отечественной войне, как называли Первую мировую в тогдашней России. Незавершенная из-за предательского удара в спину Вторая Отечественная превратится в 1941 году в Великую Отечественную. Сыновья бросивших фронт в 1917-м расплатятся за грехи отцов. Ничто не останется без наказания.

Эту трагедию, случившуюся 15 марта 1917 года, пророчески предвидел Николай Гоголь. «Так слился и стал одно-едино с подвластным повелитель, что нам всем теперь видится всеобщая беда — государь ли позабудет своего подданного и отрешится от него или подданный позабудет своего государя и от него отрешится». Все беды, случившиеся с нами в XX веке и продолжающиеся до сих пор, имеют одну причину — взаимное отречение царя и народа.


Архиепископ Константи­нопольский Иоанн Златоуст, одним из первых в конце IV века сформулировавший православное учение об удерживающем, считал, что это понятие имеет два толкования. С одной стороны, удерживающий — это православный царь. Но с другой — это благодать Духа Святого, которую можно отобрать только из-за оскудения любви друг к другу. Сколько видим мы выдающихся пройдох, возносящихся на самый верх с лукавой мыслью обмануть и людей, и Бога, а потом скатывающихся в ту грязь, из которой вышли. Когда нет царя на троне, удерживающий — это царь в голове.