«Калашникову» пора на покой!
Может ли нынешняя украинская армия, прошедшая АТО, достойно противостоять внешнему агрессору? Большая часть украинских телезрителей с воодушевлением ответили на этот вопрос, заданный в программе «Эхо Украины», утвердительно. Увы, меньшинство может только позавидовать их оптимизму и считает, что многие проблемы и недостатки ВСУ до сих пор не признаны, не осознаны и не исправлены. Примером чему является не только недавняя трагедия в Сватово.
Если судить о ВСУ не по столичным парадам и полигонным презентациям, а посмотреть на реальные боевые части, находящиеся на востоке страны, то все эти недостатки видны невооруженным глазом. В Киеве министры и генералы показывают тележурналистам новенькие броневики, форму, снаряжение. Под Луганском и Донецком украинские бойцы одеты кто во что попало, ездят на обшитых железом самосвалах и сжимают в руках потертые «калашниковы». Кто тридцатилетние АК-74, кто видавшие виды АКМ, а кто и допотопные АК-47.
Новое оружие для выставок
Украинская армия остро нуждается в новом современном оружии, которого нет. За полтора года конфликта остатки украинского ВПК так и не заработали даже на четверть своей мощности. Немного отремонтированных бронемашин советского выпуска, забракованная партия экспортных БТР-4, КрАЗовские броневики - вот, пожалуй, и всё. ВСУ и дальше защищают независимость Украины оружием, доставшимся им в наследство от СА. Благо, запасы его поистине неисчерпаемы…
Однако мало кто задумывался, что советские арсеналы предназначались для новой мировой войны, возможно, даже ядерной. Ими должны были вооружить миллионы мобилизованных мужиков, которые бы воевали в условиях тотальной разрухи, при этом планировалась ставка на тактику в стиле Второй мировой: штурмовые атаки и масштабные армейские операции, а также партизанское движение (в случае поражения). Отсюда особенность этого оружия: максимальная простота, неприхотливость и надежность, универсальность и унификация, массовое дешевое производство. Но это было даже не ноу-хау советских генералов, а дань традиции: такие же требования к вооружению выставлялись еще в Российской империи XIX века, когда военная доктрина тоже опиралась на массовую дешевую «мужицкую» армию.
Эти качествами как раз и обладал созданный в 1946-47 гг. автомат Калашникова, который очень быстро вытеснил из советских арсеналов сначала пистолеты-пулеметы ППШ и ППС, винтовки Мосина и Токарева, а затем самозарядные карабины СКС. Уже 70-е годы и без того скудный стрелковый арсенал советских силовиков сократился до трех основных моделей: пистолет Макарова, винтовка Драгунова и автомат Калашникова. На основе последнего был сделан ручной пулемет, представляющий собой все тот же АК, только с немного удлиненным и более толстым стволом и сошками.
Калашников и «калашников»
Но вот незадача, подобная простота и надежность достигались в ущерб другим качествам: меткости, кучности, мощности, удобства в обращении. Правда, для многомиллионной армии мобилизованных мужиков, после артподготовки «градами» бегущих в атаку вслед за десятками тысяч Т-55 и Т-72, это было несущественно. Советская тактика наступления и обороны ставила плотность огня важнее точности. Но в этом был свой смысл: плохо подготовленные мобилизованные были бы посредственными бойцами и неважными стрелками, мажущими в разы чаще, чем профессиональные солдаты – а увеличение плотности огня компенсировало этот недостаток.
Еще одной причиной была всевозрастающая роль артиллерии, авиации, минных заграждений. Если в Крымскую войну потери от стрелкового огня (пулевые ранения) составляли 54%, то в Первую мировую уже 43%, а во Вторую мировую - 27%. Во время больших войн XX века солдаты гибли в основном от снарядов, бомб и мин, так что выражение «пушечное мясо» - это не просто метафора. В таких сражениях роль стрелкового оружия сводилась, в основном, к заградительному огню, и только в уличных боях оно выходило на первый план как основное средство поражения.
Опять же: для боев «в поле» более подходят дальнобойные пулеметы и винтовки, для уличных боев – компактные скорострельные пистолеты-пулеметы (автоматы). Появление автоматических штурмовых карабинов, также получивших название автоматы, стало попыткой компромисса, универсализации стрелкового оружия солдата.
StG-44, «универсальный» автомат Третьего рейха
Но то, что было эффективным современным оружием для Второй мировой или Корейской войны, показало свои недостатки во Вьетнамской, Афганской и других локальных конфликтах, где роль артиллерии, авиации и танков была существенно ниже. В основном, конечно, по причине отсутствия их у одной из сторон: так, артиллерия вьетконговцев и моджахедов ограничивалась минометами и безоткатными орудиями, а у африканских повстанцев не было и этого, и им приходилось полагаться в основном на свое стрелковое оружие – уж какое было! Соответственно, при отсутствии пушек и танков менялась и тактика боя. Это внесло изменения в статистику санитарных потерь: в среднем доля пулевых ранений американцев во Вьетнаме составила 35%, советских солдат в Афганистане - более 40%.
Но это в среднем. Существует один малоизвестный и не афишируемый факт: в течение этих многолетних войн процент пулевых ранений (эффективность стрелкового огня) снижалась с 55-60% до 30-25%. И это совпадало не только с вооружением вьетконговцев и моджахедов минометами и противопехотными минами, но и с их переходом на «калашниковы». В какой-то мере эти подозрения подтверждаются статистикой потерь российских войск в Чечне: 26% пулевых ранений. Чеченцы тоже были вооружены теми же самыми «калашниковыми»! Наводит на раздумье такая же статистика потерь американцев в Афганистане и Ираке (2003-2015), где процент пулевых ранений «упал» ниже 20.
Еще раз отметим: в этих случаях противник не имел авиации, практически не имел артиллерии и был вооружен только «калашниковыми» и минометами. А вот статистика с АТО на Донбассе, где противник активно использовал захваченные у ВСУ и привезенные из России пушки, «Грады», танки: в украинских госпиталях отмечали лишь 9-15% раненых с пулевыми ранами, из которых половина приходилась на огонь снайперов и пулеметов. Нужно полагать, что у сепаратистов статистика потерь была аналогичной.
Сепаратисты Донбасса: живут и воюют на корточках
Это объективная и красноречивая характеристика крайне низкой эффективности «калашниковых», которые в боях на Донбассе нередко использовались даже не для заградительного огня, а лишь для создания «шума». Так, чисто выпустить полмагазина «куда-то туда». Что, опять же, было обосновано плохой подготовкой бойцов и особенностью боев: противники часто не только не видели друг друга, но и понятия не имели, где именно находится враг. Но главное, что на дальних дистанциях боя «калашников» беспощадно мазал, а в тесном и суматошном ближнем бою оказался тяжеловат, неудобен и даже излишне мощным. Универсальность демонстрировала свои недостатки.
Понятно, что для фанов отечественного (советского) оружия такая информация является ересью и наветом на легендарный «калашников». Но даже они вряд ли смогут назвать среди его достоинств что-то, кроме простоты и надежности. Надежности, которая в Туле со времен винтовки Бердана достигалась не какими-то уникальными технологиями, а повышенными «допусками», снижающими точность и мощность оружия, увеличивающими его вес - и в итоге в руки русского/советского мобилизованного мужика вкладывали не скальпель, а дубину.
«Калашников» - это хорошее дополнение к кирзовым сапогам и шинелям, которыми были забиты советские мобилизационные склады, это великолепное оружие для массового народного ополчения, для «батальонов территориальной обороны». Однако для современной профессиональной армии, каковой уже много лет пытаются стать ВСУ, требуется иной, более широкий арсенал, включающий в себя различные модели – как универсальные, так и специализированные. Именно по такому пути пошли на Западе. Кроме того, созданный почти 70 лет назад «калашников» уже изрядно устарел и нуждается в замене более современным оружием. Это понимают даже в России, где уже не первый год ищут ему преемника.
Возможные российские преемники АК
Увы, в Украине всё не просто «догори ногами», тут ещё и весьма специфическое понимание «современного». Обычно под этим подразумевают отказ от советского/российского в пользу западного, причем критерием отбора тут является не качественная оценка характеристик, а исключительно «мы такое в Европе видели». В итоге выходит даже не копирование, а исключительно глупое обезьянничество.
Одной из первых попыток создать новый автомат «вітчизняного виробництва» был украинский «Вепрь» (2003). Судя по всему, его создатели решили потрясти воображение отечественного обывателя оружием в стиле «bullpup» (магазин сзади спуска), который в то время набирал популярность у западных производителей оружия. Однако создать действительно что-то своё, видимо, не вышло. В итоге «Вепрь» представлял собой всё тот же советский АК, у которого рукоятку и спуск просто перенесли вперед, на место цевья, а само цевье передвинули дальше к дульной части, закрывая им весь ствол.
«Вепрь»: первый блин украинского ВПК
Получилась видимость чего-то необычного, заграничного, может быть, даже в понимании авторов футуристического. А по сути – все тот же АК-74, со всеми его недостатками, а теперь еще и измененной компоновкой, делающими его непривычным и неудобным для солдат. Но бездумная погоня за веяниями моды и стремление отличиться созданием «нового отечественного оружия» затмили здравый смысл.
Компоновка «bullpup» имеет свои преимущества, но и свои минусы: она достаточно специфична и более подходит для мотопехоты, для боя в городских условиях и требует особой подготовки бойцов (переподготовки после «калашниковых»). Самое главное, что она отнюдь не идеальна, это просто модное веяние времени. И если на Западе это несущественно ввиду большого выбора разных моделей оружия, то в постсоветских странах продолжаются попытки вооружить всех силовиков одной универсальной моделью на все случаи жизни. А это в корне неправильно!
Так, лет 10 назад в Азербайджане и Грузии заинтересовались израильским автоматом «Тавор», который с большим скрипом принимался на вооружение у себя на родине ввиду ряда недостатков, однако хорошо пошел на экспорт в Индию, Бразилию, Гватемалу и страны бывшего СССР. В Украине решили производить его сами, видимо, по лицензии – и так на свет появился украинский «Форт 221» и его укороченный вариант «Форт-224», которые в 2009 году были приняты на вооружение СБУ, Погранслужбы, Госохраны, а с 2014 года некоторых частей Нацгвардии и МВД.
Новых автоматов не хватало, их носили высшие офицеры и навещающие войска начальники, их показывали на выставках, распределяли между частями чуть ли не «по блату», как и импортное обмундирование. В итоге получился печальный курьез: с «Фортом-221» щеголяли герои тыловых частей, бойцы приписанных к МВД добробатов, которые «воевали» в основном на блокпостах, а вот в бригадах ВСУ на передовой их не было, там продолжали защищать родину дедовскими «калашниковыми».
«Форт-224» - украинский клон израильского «Тавора»
Трудно сказать, почему за полтора года украинские власти не смогли начать массовый выпуск новых автоматов, ведь это гораздо проще, чем запустить в серию танки «Оплот»! Но, возможно, оно и к лучшему, поскольку при сравнении характеристик «Форта-221» с его израильским оригиналом обнаруживаются любопытные различия. Так, масса полностью снаряженного «Тавора» равна 3,6 кг, масса же «Форта-221» с пантеонами и прицелом достигает 4,1 кг. Полкило разницы – это свидетельство того, что клон на самом деле не такой уж и клон, в нем допущены отклонения от оригинала! Ведь создатели «Тавора» специально использовали в его конструкции усиленный пластик и легкие сплавы для снижения веса.
Возможно, причина в том, что себестоимость «Тавора» даже в Израиле доходит до тысячи долларов, а на экспорт его продают вдесятеро дороже: так, Грузия купила 7 тысяч автоматов за $65 миллионов. Возможно, в Украине решили сделать его конструкцию более дешевой, без дорогих пластиков и легких сплавов. Значит, украинские производители изготавливают «Форт-221» из других материалов? А что они еще изменили? Неужели концепция автомата-дубины будет и дальше проклятием довлеть над украинской армией?
Между тем украинские силовики нуждаются не просто в обновлении стрелкового арсенала, а в его существенном расширении. Так, например, опыт боев на Донбассе сразу же обострил старую проблему отсутствия в армии дальнобойных снайперских винтовок: надежная, но посредственная СВД плохо справлялась со своими задачами на дистанциях свыше 500 метров и была бессильной против бронированных целей. А в боях среди тесной застройки ощущалась необходимость компактных и скорострельных пистолетов-пулеметов.
Многофункциональный Steyr AUG со сменными ствольными блоками
может стать чем угодно: пулеметом, снайперской винтовкой, автоматом
Испытание войной показало, что универсальный автомат – хоть «калашников», хоть «Форт» - плохо подходит для выполнения все задач, что в зависимости от поставленных задач и специфики боя солдатам может понадобиться разное оружие. То есть Украина должна закупить или начать производить самостоятельно либо несколько моделей винтовок, автоматов и пистолетов-пулеметов, либо такой универсальный «конструктор», как известный австрийский Steyr AUG, который после смены ствольных блоков может превратиться из ручного пулемета в компактный пистолет-пулемет, из снайперской винтовки - в автомат или самозарядный дробовик.
Огромным плюсом для Украины является то, что ей самой, в принципе, ничего изобретать и не нужно, достаточно определиться в огромном разнообразии стрелкового оружия, производимого в Европе и Америке, где можно найти модели поинтереснее «Тавора» и Steyr AUG. Как говорится, нужно только желание и деньги! Но, к сожалению, ни того, ни другого в украинском Минобороны не наблюдается…