Заявление в ЖЭК

Материнской ласки я никогда не знала. Мои папаши – 48 человек – бригада пьяных строителей-ремонтников – сделали меня на скорую руку и сдали в эксплуатацию со множеством вопиющих дефектов. Так что дефективная я с детства.

В младенчестве меня отдали в руки строителю-ударнику из той же бригады - папаше моему. Он долго не хотел признавать отцовства. Возмущался, почему ему, ударнику стройки, досталась такая бракованная развалина, как я. Поделом! Пускай научится детей делать.

В первые три года жизни я часто писалась. Т.е. заливала весь дом, вплоть до подвального помещения. Меня долго таскали по специалистам из местной жилищно-коммунальной клиники, однако они были бессильны. Наконец, мой папаша отыскал где-то трезвого слесаря. Не знаю, где он выискал этот эксклюзивный образчик, быть может, привез из-за рубежа. Мне поставили английский мочеиспускательный канал и прямую кишку немецкого производства. С детскими недоразумениями было на время покончено.

Вскоре папашу моего, алкоголика-ударника, посадили за кражу казенного имущества. Говорили, он уволок с работы грузовик со стройматериалами и спихнул их вместе с машиной за ящик водки.

С тех пор я пошла по рукам. В доме за мной закрепилась дурная слава. Меня стали называть «дырой». Иные говорили, что я – «палата №13 местного психиатрического диспансера». Один гад прозвал меня «фригидной» за то, что во мне всегда холодно. Во мне содержали бордель, притон для бомжей, склад для пустой стеклотары. Во мне жили прадедушки хиппи и панков. Частыми гостями были наряды милиции.

Когда в стране началась перестройка, я обрадовалась. Думала, меня тоже перестроят. Но меня сочли безнадежной и трогать не стали. В меня вселили старушку «божий одуванчик», и на какое-то время жизнь наладилась. Однако старушка вскоре умерла и оставила меня в наследство своим далеким родственникам.

Родственники оказались весьма недалекими людьми. Они приехали из своей темной глубинки в наш цивилизованный город и устроили из меня классическую деревенскую хату. Если бы вы знали, как мне надоели лук и сало!

Страна тем временем начала потихоньку оживать. В ней появились богатые люди. Моим соседкам по лестничной клетке хозяева создали европейский имидж. А во мне продолжали жить престарелые граждане и осыпаться штукатурка.

Наконец, три недели назад в меня въехало семейство жизнерадостных идиотов с двумя детьми. Мой хозяин – старый обрюзглый глава семьи. Он входит в меня боком. И трется об меня своим животом. Такого со мной еще не было. Обычно в меня входили классическим путем. Но я не жалуюсь – ни на него, сморкающегося в занавеску, ни на его жену – глупую корову с васильковыми глазами, ни на их детей – полное подобие родителей. Я ко всему привыкла. Потому что я – бесприданница.

Обо мне еще Островский писал, а Рязанов – снимал. Нет, не в том смысле. С Рязановым я никогда не сожительствовала. Эх, мне бы такого мужика! Ведь какую правильную мысль высказал: мол, пользуют-то меня, несчастную, все, а приватизировать на законных основаниях, со штампом в паспорте, никто приличный не хочет. Одни тюфяки попадаются.

Дорогой ЖЭК, пишу тебе все это не для того, чтобы разжалобить, а лишь с целью осведомиться о своих гражданских правах. Скажи, любимый, нет ли такого закона, согласно которому хозяева обязаны содержать меня в порядке? И нет ли закона, согласно которому я могла бы выбирать себе хозяев, коль уж я крепостная?

Надеюсь на твою помощь и понимание. Тем более, скоро, наверное, опять выборы. А в этот период ты всегда особо понятливый.

Заранее благодарю за ответ. Искренне твоя. Малогабаритная двухкомнатная квартира №13 по улице Садовой города Можайска».