Забытые фетиши украинской политики
Всего каких-то полтора года назад Украину сотрясал церковно-политический кризис. Тогдашний президент Порошенко ликующе потрясал томосом и подталкивал УПЦ КП, преобразованную в ПЦУ, к рейдерскому захвату УП МП. Национал-патриоты восторженно голосили о «величайшем событии в украинской истории», радикалы готовились к штурму «московских лавр», а напуганные этой вакханалией обыватели всерьез ожидали начала нового витка гражданского конфликта, на этот раз религиозного.
Но затем прошли президентские выборы, на которых Порошенко так и не помог его лозунг «Армія, мова, віра». И сразу после них этот кризис резко сошел на нет, страна словно проснулась после долгого кошмарного сна. И хотя томос всё-таки стал частью истории, в ней он занимает лишь пару строк, и о нём уже давно не вспоминают ни СМИ, ни политики. Да и украинцы уже начали забывать то, из-за чего ещё совсем недавно они были готовы тузить друг друга…
Еще тогда умные люди говорили, что есть томос - и есть томос. Есть грамота о признании автокефалии одной из православных церквей, бесспорно важная для её паствы, но не более того. И есть выстроенный на этом политический проект, ставящий своей целью запудрить мозги избирателям. Таких проектов за время короткую, но бурную историю украинской независимости, было немало. Одни из них создавались на основе каких-то действительно насущных для людей вопросах, другие на высосанных из пальца. Но все они, подобно штампованным звездам шоу-бизнеса, ярко вспыхивали лишь на один, максимум на два сезона – а затем быстро угасали. И то, что еще недавно казалось архиважным для общества и государства, забрасывалось как надоевшая игрушка.
Одной из первых таких тем стали флаг, герб и гимн независимой Украины. Спор о них начался еще в 1990-м, когда под давлением национал-патриотов сине-желтое полотнище впервые подняли над Киевсоветом в качестве национального флага. Потом он с ожесточением продолжился год спустя, когда начали уже официально утверждали символы нового государство. Затем коммунисты и социалисты еще раз пошли в атаку в 1996-м, во время принятия новой Конституции: страсти подогревались тем, что в Беларуси тогда всё-таки вернулись к советскому флагу и гербу. Тогда это была главная политическая тема страны, стороны вываливали кучу аргументов, а коммунисты даже призывали решить спор на референдуме. А теперь эти символы уже давно принимают как должное даже те, кто был против «петлюровской символики»…
В 1998-1999 г.г. украинцев взбудоражили делом Павла Лазаренко. Конечно, к тому времени громадяне уже поняли, что власть имущие активно воруют и «пилят», и даже в какой-то мере смирились с этим как с неизбежным злом. Но это было первое криминальное дело высокого уровня, превращенное властью в масштабный политический проект: с его помощью Леонид Данилович добивал Павла Ивановича уже в Раде, вместе с его «Громадой». Последующий арест экс-премьера в Америке и выдвинутые ему обвинения из уст самого Кучма, создали недолгую иллюзии того, что «воров начинают сажать». Кроме того, тогда практически впервые были официально озвучены размеры «стыренного». Но затянувшееся предвкушение экстрадиции Лазаренко на родину и возвращение 750 миллионов долларов было напрасным…
Возвращение советских вкладов, замороженных в 1991-м и потом «сгоревших» в ходе гиперинфляции и позже пересчитанных и переоформленных на новые сберкнижки, было одним из самых популярных социально-экономических лозунгов 90-х и «нулевых». На нем не раз въезжали в Верховную раду и коммунисты с социалистами, и «Батькивщина», а национал-патриоты не раз грозились стребовать эти вклады с Москвы.
Правда, если левые и правые лишь обещали, то Тимошенко, став премьером, всё-таки организовала некоторую компенсацию вкладов, выплачивая знаменитую «Юлину тысячу». За ней пенсионеры занимали очередь с ночи, мерзли и даже умирали под дверями «Ощадбанка». При этом выплата этой «тысячи» шла за счет средств, взятых государством в кредит. Но всё же эта щедрость не помогла Тимошенко выиграть выборы 2010 года. А через два года такую же выплату продолжило правительство Азарова, причем без особой политической рекламы…
Дело Гонгадзе, положенное в основу «кассетного скандала» 2000 года, по своему мощнейшему политическому резонансу сразу же затмило предыдущее дело Лазаренко. Уже через три месяца оппозиция раздула его в акцию «Украина без Кучмы», ставшую репетиций к будущему Майдану. А на обещаниях посадить заказчиков и организаторов убийства Гонгадзе на выборах 2002 года в парламент успешно прошли «Наша Украина», «Батькивщина» и Соцпартия. Прошли – а затем быстро забыли, увлекшись своими собственными проблемами…
А тем временем их оппоненты, находившиеся у власти, обещали своим избирателям улучшение уровня жизни через «возрождение производства». Этот чисто экономический лозунг стал для будущих регионалов их главным политическим – поскольку именно в политику они особо не лезли, отдав её на растерзание «оранжевым» (допустив грубейшую стратегическую ошибку). И хотя он выглядел как-то серо и не будоражил воображение так, как лозунги национал-патриотов, он сумел надолго увлечь многих украинцев, преимущественно на промышленном Юго-Востоке. Так что регионалы использовали его потом еще на выборах 2006, 2007 и 2010 годов. Под этим же лозунгом украинцев склоняли в 2003 году к вступлению в ЕЭП, а в 2013 году к присоединению к Таможенному союзу…
Политическая реформа украинской Конституции, изменившая её до варианта, по которому мы живем сейчас (образца 2004/2014 года), во время своей разработки тоже наделала немало шума. Так как метивший в президенты Ющенко не хотел терять часть своих будущих полномочий, то он и его окружение долго сопротивлялись политреформе. Соответственно, против были и его сторонники, с пеной у рта кричавшие про коварный замысел Кучмы и Медведчука. Но вот парадокс: когда потом в 2010-м регионалы отменили эту политреформу, то проигравшие оранжевые тоже возмущались, и сразу после второго Майдана восстановили её действие…
Виктор Ющенко стал первым живым фетишем украинской политики. В будущие президенты его наметили еще в конце 90-х, после смотрин у представителей Госдепа (там же ему подобрали и супругу-американку), поэтому пиарить начали сразу, со старта. Сначала как гениального главу нацбанка, потом как самого лучшего премьера – в качестве которого он и должен был дотянуть до президентских выборов 2004-го, но у Кучмы векторы менялись каждую неделю, так что этот план не удался. И тогда Ющенко возглавил оппозицию, приняв титул «народного президента» и «украинского миссии», усердно играя роль «совести нации». Несмотря на этот пафосный спектакль, в него действительно верили! Настолько, что верили всему, что Ющенко говорил, и воспринимали с благоговением всё, что он делал - карабкался ли он на Говерлу или выбирал горшки на ярмарке.
Правда, надолго этой веры могло не хватить, да и на одном распевании гимна нельзя было устроить Майдан. Поэтому осенью 2004-го украинцев увлекли скандальным отравлением Ющенко, изрядно взбудоражившем политический улей. Помните, как тогда практически все СМИ с утра до вечера публиковали бюллетени Виктора Андреевича вперемешку с версиями того, кто же подсыпал ему диоксин во время ужина на даче у Сацюка?! На целых полгода, если не более, отравление стало главной политической темой Украины, временно уступив лишь скандалу о фальсификации выборов, давшем сигнал к первому Майдана.
Украина тогда пестрела разноцветной политической символикой: Майдан и поддерживавшие его города цвели ярким оранжевым цветом, а на антимайданах востока доминировали синий и сине-белый. Для многих эти цветные флажки, ленточки и шарфики стали возможностью выразить свою политическую позицию без всяких слов. И народ выражал её столь бурно, что этими ленточками были густо увешаны деревья, заборы, дверные ручки, сами люди! Очень быстро так стали «метить территорию»: если в городе всё было увенчано оранжевыми ленточками, значит, там преобладали сторонники Ющенко, если синими – сторонники Януковича. Но те, кто были в меньшинстве, «партизанили», срывая ленточки оппонентов и развешивая свои. Бывало, что дело доходило до драк!
Вообще, Виктор Ющенко был просто генератором всевозможных политических проектов, за свою пятилетку он напридумывал их на порядок больше, чем Кучма и Кравчук за 14 лет. Евроинтеграция и вступление в НАТО, объявленные им как скорые и уже решенные, попытка реабилитации ОУН-УПА с последующей героизацией Бандеры и Шухевича, скандальный фильм о Мазепе, проект украинской национальной церкви – всё тут же становилось политическими темами номер один, о которые ломала копья вся страна. Если почитать прессу того времени, просто диву даешься, какой же фигней мы все страдали!
Его любимым детищем стал, конечно, культ голодомора-1933 как «умышленного геноцида нации». Ющенко создавал из трагедии прошлого не просто политический проект, он хотел сделать его украинским Холокостом, интегрировав на все уровни жизни: государственный, общественный, личный. К этому привлекли все ведомства: СБУ (Наливайченко и Вятрович) устраивало передвижные выставки голодомора, в школах выставляли макеты гробов, а МИД занимался лишь тем, что уговаривал другие страны «признать голодомор геноцидом украинского народа». Помните, с каким победным пафосом пресс-службы публиковали тогда новости типа «парламент Эквадора признал голодомор геноцидом»? Ну а чтобы сами украинцы не смели противоречить Виктору Андреевичу, указывая на несуразность и «шитость» его версии событий 1933 года, он даже хотел ввести уголовную ответственность за её отрицание. Это был первый случай в истории независимо Украины, когда официальную версию истории пытались навязать силой.
Ющенко превращал в политику всё, даже Евровидение, в 2005-м году проходившее в Киеве: специально для этого участником от Украины сделали не Ани Лорак, а идейно выдержанную группу «Гринджолы» с их майдановским хитом «Разом нас багато». Правда, это испортило сам фестиваль, но ведь он был нужен команде Ющенко именно для этого, а не чтобы песни слушать!
Тогда же главной темой украино-российских отношений стала стоимость российского газа, вокруг чего на добрых десять лет выстроилась внутренняя и внешняя политика Украины. Отказаться от «вонючего газа» из России и покупать его на Западе, как то мечтал Ющенко – или снова подружится с Москвой и получить скидки? Этот вопрос политики годами обсуждали на ток-шоу, журналисты написали о нем тысячи статей, ответы на него становились пунктами предвыборных программ кандидатов. А тем временем узкий круг олигархов и ближайшего окружения президентов мутили газовые схемы, надувая страну и население…
Ющенко оставил после себя богатое наследство всевозможных политических проектов, еще много лет будораживших умы украинцев и задававших тон публичной политики. Одним из них была Ассоциация с ЕС, которую в 2007-м Брюссель предложил в качестве эдакого утешительного приза после прямого отказа принять Украину в Евросоюз. Но получить даже эту эфемерную Ассоциацию оказалось непросто: предварительные переговоры шли до 2011 года, а подписание наметили на ноябрь 2013-го. Всё это время сторонники первого Майдана ожидали Ассоциацию как грандиозное событие, немедленно открывающее им двери в ЕС и делающее Украину «европейской державой» - а когда Янукович передумал её подписывать, они устроили новый Майдан.
В 2014-м году Ассоциацию всё-таки подписали, и Порошенко радостно размахивал ею как достижением новой власти. Но вскоре оказалось, что толку от этой Ассоциации немного – ну разве что экспортеры продовольствия получили небольшие гарантированные квоты в Европе. Когда в 2017-м Ассоциация заработала на полную мощность, этого даже никто не заметил! Так что главная причина второго Майдана, а также всех последующих за ним событий, была забыта украинцами еще при Порошенко.
Петр Алексеевич, видя, как этот проект обернулся «пшиком», спешно придумал новый: безвизовый режим в Европу, который действительно был очень необходим миллионам украинских гастрабайтеров (и это было единственное, что они хотели от евроинтеграции). На добрых два года получение «безвиза» стал главным лозунгом внешней политики. Наконец, Европа, уставшая от непрекращающегося канючения Украины, отделалась от неё туристическим 90-дневным «безвизом». Порошенко, понимая, что на большее надеется нельзя, постарался преподнести это как величайшую «перемогу». Что ж, в конце концов, для сезонных сборщиков ягод и овощей 90 дней вполне достаточно!
Но мозги своих избирателей нужно было пудрить чем-то и дальше, потому как ситуация в стране была, мягко говоря, кризисной. Поэтому Порошенко и реанимировал проект «национальной церкви» своего кума и предшественника, на удивление быстро добившись цели. Правда, в итоге ПЦУ оказалась лишь подчиненной Стамбулу митрополией, а не независимым патриархатом - так что, говоря по правде, филаретовская УПЦ КП была куда более соборной и национальной, хоть и не канонической.
А вот новую жизнь в ющенковский проект голодомора-геноцида Порошенко не вдохнул, оставив его на том же уровне, на котором тот оказался при Януковиче – исторической трагедией, годовщину которой спокойно, без лишних истерик и массовок, отмечают представители власти и неравнодушные граждане. Причем, отметим, что как только голодомор перестал быть политическим проектом, то страсти вокруг него тут же улеглись!
Но почему же, всё-таки, Порошенко им не воспользовался? Потому что у него был, другой, более эффективный проект! Судите сами: Ющенко при создании «культа голодомора-геноцида» преследовал сразу несколько целей, главной из которых был использование его как повода для разжигания лютой ненависти украинцев к коммунистам и России. Что там Виктор Андреевич задумывал на международном уровне, непонятно, но вот во внутренней политике это должно было стать мощнейшим ударом по КПУ с ПР и вообще всем пророссийским партиям – главным противникам политсил Майдана. Должно, но не стало, лишь еще больше настроив электорат коммунистов и регионалов против «оранжевых».
Однако когда Порошенко стал президентом, Украина уже конфликтовала с Россией из-за Крыма, а пророссийские сепаратисты Донбасса стали главными политическими врагами и государства, и значительной части общества. Кроме того, под этот шумок еще и запретили компартию, устроив «декоммунизацию» по всей стране. Так что Петру Алексеевичу не нужно было копаться в прошлом – он использовал настоящее, создав на основе реальных событий масштабный проект «украино-российской войны», ставшей краеугольным камнем его политики.
А вот у Зеленского, избиравшегося под лозунгами мира, политика другая, он вообще старается избегать фраз «российская агрессия» и «украино-российская война», за что его попрекают «порохоботы». Поэтому за короткое время его президентства пафос и истерия вокруг этой темы заметно снизились. А если в скором будущем удастся разрешить этот конфликт мирным путем, то он останется лишь печальной вехой истории.