Ретроспектива. Кузьма Скрябин: «Я вообще по жизни любитель протестной системы выкладывания мыслей и идей»
Хотя, как показывает жизнь, именно такие и уходят первыми. Вместо того, чтобы тратить напрасные слова, предлагаем вашему вниманию интервью интернет-издания Новости Украины – From-UA с Кузьмой, которое вышло 10 сентября 2009 года. Вы можете убедиться сами, что многие мысли, высказанные этим неординарным человеком, не потеряли свою актуальность и сегодня.
Кузьма Скрябин: «Еще не успели разослать письма о запрете «Муммий Тролля», а у меня уже была готова песня «Дура-цензура»
Андрей Кузьменко (в миру – Кузьма Скрябин) собеседник легкий, но не простой...
Пригласив нас в свое «придворное» кафе, один из наиболее популярных украинских исполнителей, продюсеров и телеведущих сразу предложил перейти на «ты» и вообще на всем протяжении разговора не строил из себя «супер-стар», не стесняясь в колоритных выражениях. Тем не менее разговор получился глубокий и отнюдь не развлекательный.
«Даже группу «Поющие трусы», которая задумывалась мною как сатира на явление, я не могу людям показать, потому что ее не ставят в эфир»
From-UA: – Скажи, Андрей, что за новая песня в репертуаре группы «Скрябин» – «Дура-цензура»?
Кузьма: – Это ответ комиссии, которая блюдет нашу мораль (Национальная комиссия по соблюдению общественной морали. – Ред.), на запрет песни «Муммий Тролль». Они абсолютно без оснований запретили эту песню. Это было тупо: песня свое отыграла, три месяца она была в теле– и в радиоэфире, и на концертах самая любимая песня. Оно и понятно – запретный плод сладок.
Те, кто принимал такое решение, скорее всего, руководствуются каким-то личным амбициозным отношением. Черным по белому было написано, что песня «Муммий Тролль» – это сатирическая модель сатирической постсоветской украинской семьи. В моем кругу общения было валом таких примеров. Это как ржавчина, она ест наше общество, и об этом песня. Все узнают себя в этой песне. Никакой агрессии там нет.
Я думаю, лучше бы эти моралисты смотрели в сторону каких-то реально важных моментов, которые портят вкус и мораль подрастающего поколения. Например, миллионы похожих гелз-бэндов в одинаковых трусиках, с одинаковыми звуками, с одинаковыми словами: «мне нужна московская пиписка и какой-то там ужасный член». Это же ужасно, когда такое звучит с экрана! И я бы скорее хотел, чтобы моя дочь слушала «Муммий Тролль» и никогда в жизни не слушала то, что превалирует.
From-UA: – Песню «Муммий Тролль» запретили, а какие-то еще последствия были?
Кузьма: – Они нашли с нами очень хороший метод борьбы. Даже группу «Поющие трусы», которая задумывалась мною как сатира на явление, я не могу людям показать, потому что ее просто-напросто не ставят в эфир. Ни одна радиостанция «Поющие трусы» не крутит. Единственная радость – это YouTube. Последняя песня «Пластический хирург» – 105 тысяч скачиваний за 12 дней. Это очень сильный результат.
Но там без цензуры. «Поющие трусы» – они правдивы, когда они без цензуры. Там «пересадят кожу с жопы на лицо, передвинут вправо левое яйцо», если бы мы заменили яйцо на ребро и жопу на попу – это уже не «Поющие трусы», тут уже сатира не будет заметна. А как только мы поставили все точки над і – сразу чик – и пошли скачивать. Народ не обманеш, если он чувствует правду, то, соответственно, и качает.
From-UA: – А не пробовали дискутировать с этой комиссией?
Кузьма: – Да я вообще о запрете песни узнал от Гены из «Радио-Люкса», он позвонил: «Кузьма, я тебя поздравляю, офигенный пиар, официально пришла бумага».
From-UA: – Это действительно пиар получается.
Кузьма: – Ну, до поры до времени. Этот «пиар» в какой-то момент может перерасти в диктатуру. Они же меня запретили первого, а потом пошла волна запретов.
From-UA: – Да, интернет-издания тоже начали трясти.
Кузьма: – Мне позвонил какой-то клерк из этой комиссии и говорит: вот, босс хотел бы с Вами увидеться, у нас с Вами одни цели, мы знаем Ваши заслуги, придите, побазарим.
From-UA: – Костицкий приглашал?
Кузьма: – Не помню, наверно. Я с ним созвонился. В этот день я не мог, говорю: назначьте мне другое время, я с радостью приду, подискутирую. Второго звонка не было. Я, правда, будучи Львом по гороскопу, сразу начал рубить эту комиссию во все возможные дырки. Я не тот человек, который бы молчал. Был прецедент, где я был виноват, в Ивано-Франковске. Я не учел, что это концерт на открытой площадке. И я фактически спровоцировал, что люди подпевали песне с матюком. Но там же были и дети, и старики, и это транслировалось по телику. Слава богу, в какой-то момент этот малолетний хулиган из меня вылез, я приехал и попросил извинения у города.
Но здесь не тот случай, конечно. Тут уже попахивает таким сталинизмом. Мол, вот у меня есть кран, я его перекрою, и фигушки вам будет.
From-UA: – Но комиссия по морали как-то объясняет свой запрет? Вы подавали какой-то запрос, почему запретили? Что-то они отвечали или нет?
Кузьма: – Нет, дискуссии не было. Это было абсолютно одностороннее решение. Показали силу. На мой взгляд, эта ситуация очень хорошо характеризует псевдодемократию в нашей стране: то есть ты себе воняй, кричи, пиши песни, но никого это не интересует, никакой реакции.
From-UA: – Как ты считаешь, у нас в обществе с моралью все в порядке?
Кузьма: – У меня, наверно, кардинально другое отношение к морали. Я думаю, что в большей степени мораль зависит от отношений в семье: родители – ребенок, школа – ребенок. Как ты сделаешь этот фундамент, так он и будет развиваться. Неужели мораль австрияков и венгров ниже, чем мораль украинцев? А у них порнография легализирована, ее можно купить на каждой заправке.
Единственно, что они правильно сделали – закрыли письки черными бумажками. Но мораль этих народов не страдает. Там чистота, культура, там никто по башке тебе не даст и мобильный не заберет. Я думаю, что здесь надо блюсти какие-то совершенно другие горизонты.
«На фиг мне надо их вонючий шоколад»
From-UA: – Как повлияла «война» с комиссией на твою работу?
Кузьма: – Для меня есть один очень комфортный аспект – у меня наконец-то нет никаких обязательств. Когда я за Януковича ехал, мне было абсолютно по барабану, за кого ехать. Я понимал, что в той сказке нет положительных героев, все волки. Но у меня были обязательства перед телеканалом «Интер», который мне очень сильно помог. Был разговор: помоги нам, нам нужна твоя поддержка. Я понимал, что Янукович не большее зло, чем Ющенко, мне с самим собой тоже надо было договориться.
А сейчас я могу себе позволить лаять во все стороны, делать некрасивые жесты. И хотя бы с этой стороны мне комфортно живется, потому что я живу среди людей и неохота спать с винчестером.
From-UA: – Сейчас обязательств нет. А если бы предложили, вышел бы за кого-то агитировать?
Кузьма: – А мне предлагали уже.
From-UA: – За кого, если не секрет?
Кузьма: – Центральные, вся троечка. Одна сторона была, которая предлагала шоколад – пятерную цену.
From-UA: – Но ты отказался?
Кузьма: – Конечно. На фиг мне надо их вонючий шоколад.
From-UA: – Я знаю, что в оранжевую революцию у тебя дома, в Западной Украине, были проблемы: пикетировали, куклу жгли...
Кузьма: – Это были проделки ребят, которых я выгнал из группы.
From-UA: – Мелкие завистники?
Кузьма: – Да, это была зависть. На волне всенародного аффекта печатали листовки, клеили в моем городе: «Скрябин за голубых».
From-UA: – Все улеглось?
Кузьма: – Через три месяца мы поехали с концертами во Львов. Песня «Люди как корабли» поставила все на место. Никто не имеет права рассказывать, кто тут прав. И я еще одну вещь сделал, когда революция была. Мне настолько тяжело было смотреть, когда меня поносят. Они стояли по 5-6 часов в очереди на «5 канал», чтобы прийти сказать: «Мы знаем имя этого зла. Это зло – Кузьма. Он всех привел на Майдан. А вы все там стоите под прицелами пулеметов». Такие маразмы городили. И я спилил антенну! Она до сих пор в огороде валяется. И, понимаете, парадоксальная вещь – я узнал о кризисе, наверно, последним. Телика нет. Я принципиально в интернете не сижу, кроме почты и каких-то музыкальных разделов – покачать музыку или фильмы. Потому что я понимаю: все это масштабная манипуляция, спланированная, четкая. Мы все марионетки. Нам некуда бежать. Они нам построили коридорчик.
«Нужен мужик, который может мочить любого депутата по балде. Чтобы они боялись, потому что они все живут без чувства страха»
From-UA: – После того, как запретили твою песню, тяжелее стало писать новые песни?
Кузьма: – Легче. Я вообще по жизни любитель протестной системы выкладывания мыслей и идей. Если есть что-то, что мешает, значит, надо с ним как-то бороться, противостоять. Еще не успели разослать письма о запрете «Муммий Тролля», а у меня уже была готова песня «Дура-цензура». Уникально идет на концертах, даже без клипов. Люди это хавают, потому что они понимают: а, это чувак, который может сказать, ему рот не закроют, и мы скажем с ним.
Знаешь, как приятно стоять на сцене под какой-то мэрией? Стоит эта бесплатная сцена, и в сторону мэрии лупят такие лозунги. Это избавляет людей от комплексов. Пускай один раз на какой-то небольшой отрезок времени, вместе с группой, которая рычит на всех порах, но они тоже могут себе это позволить.
Мне жалко одного: наш народ настолько добрый, что тут рай уже должен быть давным-давно. Понятно, что мы не доживем, я думаю, и внуки не доживут, потому что все так тут построили, что никакая демократическая сила не дойдет до власти.
Я был у Шустера, и он предлагал мне сидеть независимым экспертом, снимали пробную программу. А я ему говорю: ну а о чем вообще ваша программа? Тут же приходят пиариться те, кого вообще в телик нельзя пускать. Они, видимо, дают денег и приходят. Но зачем программа, которая не рассказывает, что надо делать, а просто констатирует факт. На фига? Я говорю: тут же надо диктатора, без диктатора не обойдется.
Нужен мужик, который может мочить любого по балде. Я имею в виду депутатов. Чтобы они все боялись, потому что они все живут без чувства страха. Это ужасно. Человек с властью без чувства страха – это рецидивист, бандит. Им же нужно все. Если мне сказать: чувак, ты не отвечаешь ни за что. Меня же прорвет! Какая бы степень интеллигенции не была в человеке, все равно: если можно, я попробую. А попробуешь, понравится, поймешь, что тебе можно – пойдешь прогрессировать.
«Группе «Скрябин» уже 20 лет, мы должны уже пожинать плоды»
From-UA: – Для тебя сейчас ситуация тоже плохая?
Кузьма: – Офигенная. Я проснулся в какой-то момент и понял, что «Скрябин» сейчас продолжает концертировать. Я только что Потапа встретил в аэропорту. Такое впечатление, что ездят они и мы. Такая супер-мега-попсовая вещь, просчитанная очень качественно в своем амплуа. Группе «Скрябин» уже 20 лет, мы должны уже пожинать плоды, пенсию себе уже даже не зарабатывать, а с карточки снимать.
From-UA: – А на дисках ваши «запрещенные» песни есть?
Кузьма: – Да, на диски запрет не распространяется. С «Муммий Троллем» был диск прошлогодний, а «Дура-цензура» будет, наверно, в сентябре. Мы вообще там интересную штуку затеяли. К 20-летию группы я задумал выпустить аж четыре альбома. Один будет с социальными, умными песнями. Не буду мешать грешное с праведным. «Скрябин – 20», скорее всего, будет называться. Уже процентов 70 готово. Второй – «Нью-романтик» – будет электронный, это моя дань любимому стилю музыки 80-х. Была целая плеяда артистов типа «Дюран-дюран», «Депеш Мод». Электронные группы с характерным звучанием.
Я уже практически 7 лет собираю электронные композиции, которые не вписываются в новое звучание «Скрябина». Я их складывал. Слава богу, ума хватило, потому что остальное я все сжигал, выбрасывал. И вот насобиралось на такой альбомчик.
Еще один альбом будет, скорее всего, называться «Примитив», потому что в нашем обществе есть миллионы тем, которые я не могу не зацепить. У меня живет сосед – Толик-алкоголик. Вот будет песня «Толик-алкоголик», потому что чувак может решить любую проблему, но завтра, потому что сегодня у него бодун. Я думаю, каждый найдет характер, который он видел в жизни.
И один будет панковский альбом с реальным панковским звучанием. Мы и «Поющие трусы» со звуком группы «Эксплойтед» и очень характерным панковым драйвом запишем. Каждое из этих музыкальных веяний я люблю с детства. И я каждый из них слушаю, миллионы композиций выбираю, складываю коллекции. И каждое из этих веяний мне близко. Если из меня прет – зачем его зажимать?
From-UA: – Возвращаясь к теме порно. Этот вопрос, может, не очень корректный по теперешним временам. Ты сам порно смотришь? И вообще, как ты к этому относишься?
Кузьма: – У меня, слава богу, все сложилось в сексуальной жизни, и я не ищу каких-то дополнительных методов для возбуждения. Я считаю, что это довольно извращенная культура, но так природа устроена, что есть люди, которые в этом нуждаются. Я сейчас говорю как врач. Если человек сидит в замкнутом пространстве, он же должен как-то выплескивать это дело наружу. И для этого придумали эротику, порно. Он возбуждается, он каким-то образом сбрасывает адреналин. Я думаю: пускай лучше сидит смотрит эти фильмы, чем идет и детей насилует где-то по паркам.
From-UA: – Насколько я знаю, в нашем законодательстве пока нет четкой границы, где заканчивается эротика и начинается порнография. А для тебя в чем разница?
Кузьма: – Я думаю, граница есть.
From-UA: – Вот если бы тебя пригласили в экспертную комиссию. Логично пригласить деятеля культуры. Как бы ты определил границу?
Кузьма: – Очень просто. Там, где присутствует абсолютно открытая картина совокупления мужчин и женщин с открытыми гениталиями, может, даже в извращенных и не только, формах – это порнография. Эротика призвана вызывать какие-то гармоничные, красивые чувства. Оголенное красивое тело, которое должно вызывать у максимальной аудитории какие-то положительные эмоции. А порнография – это, в принципе, все-таки фокус на гениталии.
From-UA: – Как ты думаешь, комиссия по морали, и, в частности, наши депутаты, которые приняли поправки к Уголовному кодексу за хранение и распространение – они сами понимают эту разницу?
Кузьма: – Да они красавцы! Они придумали себе еще одну очень крутую статью доходов. Уже не надо подбрасывать наркотики. Флэшку подбросил с порнухой – и все. Это сталинизм, это то, с чего мы начали наш разговор. Это все принимает очень извращенные формы, опасные, я бы даже сказал. То есть я думаю, что нас будут гнобить, и чем дальше, тем хуже. Я, например, не знаю, что с этим делать. Я могу говорить, но меня никто не слышит, на это никто не реагирует. Пойти пикеты делать – фигня. То есть надо конкретно мешать этим людям работать. Просто-напросто должна прийти куча народа, не пускать этих придурков на работу. И мотивировать: товарищи, объясните нам, по какой причине вы принимаете такие вещи?
From-UA: – Тебя это лично коснулось и у тебя возник протест. А в артистической среде это актуально или там каждый сам за себя? Ты общаешься с кем-то?
Кузьма: – Все, по-моему, надеются на какую-то утопию, на какую-то иллюзию. Хавать нечего, а певцы поют про красивую жизнь, дорогие машины, каникулы, красивых девушек. Блин, ну это же ужас! Я помню Польшу 1981-1982 годы. У них как раз военный переворот был. Боже, там такой всплеск рок-музыки был! Каждая песня – это был шедевр. Там такие тексты были! Нормальная страна породила нормальную реакцию. А тут…
From-UA: – Так, может, нам нужен переворот?
Кузьма: – Сто процентов!
From-UA: – А кто бы мог возглавить?
Кузьма: – Дайте подумать... Из тех, кого я знаю, по-моему, никто. Это же все такая перекупочная масса. Там даже не успеваешь уследить, кто в какой партии. Я помню такой ужас, подружка Оксанка работала администратором в одном дорогом ресторане в центре Киева. И когда была революция, то народ прозябал на Майдане, а вожди со своими врагами играли в карты в вип-зале этого ресторана на деньги, попивая недешевые вина, закусывая недешевым сыром. А я сидел с винчестером и ждал, что лимонку бросят во двор...
«Если один орет – то еще можно что-то воткнуть. А если уже три –задолбешься тряпки совать»
From-UA: – А не хотелось об этом рассказать в творчестве? Ведь главное твое оружие – это песня.
Кузьма: – Есть такая песня у меня, «Нам казали» называется: «Нам казали кричати – ми кричали. Нам казали стояти – ми стояли». Но когда я собирался на нее делать ставку и запускать ее в эфир, ни один человек мне не сказал «да». Говорили: «Все понимаем. Но – нет!». Кому принадлежат телеканалы и радиостанции? Все тем же. Единственное, не дошли руки сделать какое-то видео – и в YouTube его. Но если ты без промо-кампании засунешь в YouTube, там будет 20 просмотров за 2 года. Те, вокруг которых скандальчик пошел – да, там 50 –70 тысяч.
From-UA: – По цеху товарищи как-то реагируют на запреты?
Кузьма: – Только Потап подошел ко мне и говорит: блин, вот это кинули, хорошая песня. Но он же после этого не станет петь такие же, правильно?
From-UA: – А почему?
Кузьма: – Я думаю, что у нас просто очень болезненно развита тема первенства: а, не будем мы писать такую же песню, потому что скажут, что Кузьма типа движение уже запустил, а мы типа последователи.
From-UA: – Подожди, ну это же удобно – поддержать? Раз нас много – значит, с нами должны считаться, нас должны выслушать.
Кузьма: – По идее да.
From-UA: – У нас когда были атаки на другие сайты, мы их поддерживали. И когда задавался вопрос – почему мы поддерживаем, поднимаем волну, мы говорили, что мы тоже можем оказаться в такой же ситуации. Так почему не создать волну, чтобы поняли: трогать нельзя?
Кузьма: – Я не могу этого сделать. Я чувствую, что ко мне есть такое отношение неоднозначное совсем.
From-UA: – Даже у товарищей по цеху?
Кузьма: – Да. Видно, так бог и разделил: если ты можешь созидать что-то протестное, активный продукт какой-то, то ты не можешь эту толпу вокруг насобирать, чтобы масса была больше, чтобы массой надавить. То есть если посмотреть, то я один тут такой, в принципе, кричащий. А собрать я не могу, потому что они не пойдут. Я могу собрать мальков. Но малышей никто не знает, и они не дают веса. Это планктон, а нужны киты. Надо три кита, которые если уже пасть раскрыли... Если один орет – то еще можно что-то воткнуть. А если уже три – уже не воткнешь, задолбешься тряпки совать.
From-UA: – И последний вопрос. Вот пофантазируй, пожалуйста. Если мы будем жить по тем законам, которые нам сейчас диктуют, какое общество мы можем в результате получить?
Кузьма: – Тут не надо включать мою фантазию, здесь надо заказать путевочку в Северную Корею. Мне рассказывал человек один, который оттуда вернулся. Мобильный телефон только у вождя и окружения. Интернет отсутствует. Колючая проволока даже в океане, чтобы люди не переплыли. Убегают живыми в Китай (это одна лазейка) 4 из 100 тысяч. Я думаю, что потихоньку можно к этому приблизиться через пару лет. Очень хорошо получается, прогрессия хорошая.
From-UA: – Страшная. Но на такой ноте не стоит заканчивать. Чем мы отличаемся от Северной Кореи?
Кузьма: – Мы отличаемся тем, что у нас нет одного такого диктатора, как у них. У них же все это однобоко, односторонне. А у нас всегда есть клин, который придумывают одни, и он всегда будет мешать вторым. И можно всегда с этими вторыми найти какой-то компромисс, чтобы этого первого сожрать. Если ты заяц, а на тебя наезжает лиса, то всегда можно договориться с волком. Чтобы они подрались, а ты тихонько смылся в это время.