Устенко: «Мы находимся все еще ниже того уровня 2014 года, с которого когда-то упали»
О том, какими темпами развивается экономика Украины, есть ли у нашего правительства экономическая стратегия, о том, что нудно сделать для поднятия экономики в ближайшее время, в эксклюзивном интервью корреспонденту интернет-издания Новости Украины – From-UA рассказал экономист, исполнительный директор Международного фонда Блейзера Олег Устенко.
Новости Украины – From-UA: - Олег Леонидович, добрый день! По вашим оценкам, насколько эффективно работает правительство Гройсмана в отношении экономической стратегии Украины?
Олег Устенко: - Я бы вот на что обратил внимание. Для меня результатом эффективности или неэффективности экономической стратегии может служить, прежде всего, экономический рост, который показывает страна.
Украина в 2014-2015 годах упала более чем на 15%. Это настолько глубокое падение, что, как правило, после него начинается интенсивный рост. Но в условиях Украины этот усиленный рост не начался, и мы видим по факту в реальности так называемый вялотекущий рост. Шестой квартал подряд мы растем: в прошлом году экономика страны выросла на 2,5%, а в этом году, судя по тому, что было сказано президентом Порошенко в Верховной Раде, страна покажет 1,8%, а в следующем году МВФ прогнозирует, что Украина может вырасти на 3%. То есть очевидно мы находимся все еще ниже того уровня 2014 года, с которого когда-то упали.
Поэтому если говорить с этой точки зрения, насколько эффективна или неэффективна наша экономическая политика, то я бы сказал, что да, мы показываем рост, и, в общем-то, это неплохой сигнал, и этот рост как раз попадает на период нахождения в кабинете премьер-министра господина Гройсмана. Но, с другой стороны, этот рост очень вялый по сравнению с тем, который должен был бы быть, учитывая то падение украинской экономики, которое было в 2014-2015 году.
Более того, понятно, что в этом году украинская экономика будет чувствовать себя лучше, чем в прошлом, и, скорее всего, при росте в 3% в следующем году она будет лучше чувствовать себя по сравнению с 2017-м. Но это недостаточно правильное сравнение, потому что сравнивать себя самого просто с тем, как ты себя чувствовал или жил в прошлом году и в этом году, не совсем правильно. Особенно это не совсем правильно, когда мы думаем по поводу украинского менталитета — украинцы традиционно смотрят не только на себя, но и на свое окружение, на своих соседей. И здесь это было более чем важно — как чувствуют себя твои соседи. И, к сожалению, здесь дела обстоят из рук вон плохо.
Да, мы растем, мы шестой квартал подряд показываем экономический рост, но в то же время наш собственный прогноз — 1,5% на этот год. Но если мы посмотрим на весь мир, то он вырос почти на 3% в этом году, то есть весь мир, как минимум, будет расти чуть ли не в два раза быстрее, чем будет расти наша экономика. Но и это тоже не очень хорошее сравнение, потому что другие бедные страны, к которым относится Украина, даже они покажут рост более или около 4%. Это сигнал того, что наша экономическая электричка отстает от мирового движения, а это уже плохо, и это может вызвать в будущем проблемы, связанные с идентификацией эмиграционных процессов, которые и так сейчас уже существуют; дополнительное социальное напряжение в обществе; проблемы политического характера. Поэтому не прав тот, кто думает просто по поводу политики, не думая при этом об экономике.
Нет, экономика в данном случае действительно более чем важна, это фактически №1 для всего остального. Плохая экономическая ситуация или недостаточно быстро улучшающаяся, как в случае Украины, может быть угрозой для любого, кто находится в кабинете премьер-министра, и для господина Гройсмана в частности. Но в целом абсолютно очевидно, что экономика начала расти. Сказать, что все это благодаря Гройсману — нет, но, наверно, мы ему можем поставить какой-то плюс за растущую экономику. Но тогда прежде мы должны поставить огромный минус Яценюку, который находился в кабинете до Гройсмана, когда мы упали на 15%. Если взять тех, кто находится в окружении Гройсмана, тот уверен, что все произошло благодаря ему, но в то же время это не означает, что тот, кто находился в кабинете Яценюка и считал, что, когда падала экономика, все происходило из-за него, так как он не воспримет этот аргумент.
И вот этот низкий уровень роста в украинской экономике, к сожалению, объективен с той точки зрения, что мы — страна, которая специализируется на производстве товаров с низким уровнем добавленной стоимости. 65% нашего экспорта в прошлом году составили металлы, химия и продукция аграрной промышленности. Это характеристика крайне неразвитых стран и тех, которые могут быть подвержены огромному количеству внешних шоков. Но если подумать, что мы еще к тому же и экспортно зависимая страна и фактически треть нашего ВВП формируется за счет мировых рынков, зависящих от этих товаров с низким уровнем добавленной стоимости, то понятно, что мы будем подвержены любым рискам.
Мировая ситуация сейчас относительно стабильная в плане цен на сырьевые товары, только периодически лихорадит рынок энергоресурсов, нефти, поэтому мы не ощущаем сильного влияния на наших рынках. Но в реальности мы находимся в очень рисковой зоне. Если вдруг поменяется ситуация на внешних рынках, то она моментально скажется на украинской экономике, потому что если вы посмотрите новейшую экономическую историю Украины, то вы увидите, что мы показывали интенсивный рост только в том случае, если цена на металлы и вообще на сырье на внешних рынках шла вверх. Если ситуация на мировых рынках была хорошая — ситуация в Украине становилась хорошая, когда там все ухудшалось — у нас ухудшалось точно так же.
Новости Украины – From-UA: - На прошлой неделе в СМИ разразился скандал относительно вопросов одной журналистке Гройсману о том, какую экономическую стратегию разработала его команда и почему за два года её работы в экономике, будем говорить откровенно, ничего положительного не произошло. Единственная гордость, как видим, баржа по Днепру и 100 км отремонтированных дорог вместо 12 тысяч. Что Вы думаете по этому поводу? Какая все-таки у нас экономическая стратегия и в чем она выражается?
Олег Устенко: - Во-первых, я не уверен, какая у нас экономическая стратегия. Но в моем понимании есть картинка, какая она должна быть, и исходя из этого я скажу, что не так много мог сделать «не крайний». Гройсман, наверно, делал много ошибок, делать его крайним — это неправильно. Неправильно с какой точки зрения, что нельзя обвинять премьер-министра в рамках его полномочий в том, что цена на внешних рынках плохая или не очень благоприятная для нас конъюнктура. Мы росли, но росли относительно низкими темпами.
Но в чем точно наша проблема с точки зрения экономической стратегии, на мой взгляд, это в том, что мы продолжаем быть страной третьего мира, которая специализируется на производстве товаров с низким уровнем добавленной стоимости. А это наша специализация на внешних рынках, но это также означает, что если это не нравится мне, вам, еще кому-нибудь, то стратегию надо пытаться изменить. Что значит изменить стратегию, на что? Это значит, что мы должны попытаться с вами показывать экономический рост не за счет внешних рынков, чтобы, когда они пошли вверх — наша экономика показала рост, а когда они пошли вниз — наша экономика показала падение, еще и большее, чем внешние рынки.
Это означает, что нам надо попытаться изменить модель нашего роста. На что? — задаю я сам себе вопрос. И ответ у меня однозначный: надо попытаться начать расти за счет инвестиционного компонента, как это показывают развитые страны. Это параллельно означает, что нам нужны инвестиции в нашу экономику. И это более чем объективно — у нас степень изношенности части наших основных фондов настолько велика, что, на мой взгляд, вопрос, связанный с техногенными катастрофами, это решенный вопрос. Это значит, что катастрофа должна быть точно, только вопрос где и когда.
Нам надо расти за счет инвестиционного компонента, но для этого нам надо попытаться улучшить качество бизнес-климата в стране. Инвесторы приходят, но крайне неактивно в страны с таким высоким уровнем риска, как в Украине. Значит, инвестор должен получить какую-то новую бизнес-среду. А что для него это значит? Он должен быть уверен в том, что у него абсолютно полностью защищены права его собственности; что в стране не будет существовать монополии и будет развиваться антимонопольная политика, политика по развитию конкуренции. Когда он видит больших монополистов — «Укрзализныцю», НАК «Нефтегаз», не важно, эффективные они или нет, он помнит свой курс по экономике, который изучал в университете, где учили, что монополия — это всегда плохо, и он не пойдет в страну, где высокий уровень монополий и низкая конкуренция.
Неразумно идти, где недостаточно конкурентная среда, где не защищаются права собственности, где высокий уровень коррупции. Ему все равно, что описывает ему украинское правительство или украинские парламентарии. Ему все равно все рассказы о том, что здесь все замечательно и хорошо и что здесь славные люди. Он видит наши рейтинги и понимает, что сюда опасно идти. Но виноват ли в этом Гройсман, что у нас плохой инвестиционный климат? Наверно, частично да. Но, с другой стороны, он тоже не крайний в очереди.
Есть парламент, который не принял законы, связанные с ведением антикоррупционного суда; который не обеспечивает законодательство, которое бы защищало права собственности. И не только парламент, но и политические элиты, которые этого не делают. Есть Антимонопольный комитет, который не развивает и не ведет эффективную антимонопольную политику, которая принята в развитом мире. И вот как результат мы получили в прошлом году 3 или 4 млрд долл. прямых иностранных инвестиций, что бесконечно мало по сравнению с тем, сколько мы могли бы получать.
В новейшей экономической истории у нас было два года, когда Украина получила почти по 10 млрд долл. инвестиций. Понятно, что война снижает притоки инвестиций, но также они снижаются из-за того, что в стране господствует некачественный бизнес-климат. Почему у нас не проводится приватизация? Это тоже показатель того, что у нас плохой бизнес-климат и нет желания его улучшать. Есть желание сохранить высокий уровень коррупции, потому что непроведение приватизации лоббируется, прежде всего, теми, кто хочет жить в старой системе и получать какую-то ренту из государственной собственности, которой он может пользоваться. Не все налогоплательщики, а только какой-то отдельный бюрократ. Почему не уменьшаются административные барьеры для ведения бизнеса? Потому что этот бюрократ может принять решение или в вашу пользу, или в чью-то. Почему не проводится реальная реформа судебной системы, на которой настаивает МВФ и ЕС, потому что это является частью наших обязательств по соглашению об ассоциации с ЕС? Потому что там есть скрытые интересы у части украинского бомонда.
Новости Украины – From-UA: - Какую Вы видите модель экономической стратегии? Что для этого нужно сделать в ближайшем будущем, скажем, в течение пяти следующих лет?
Олег Устенко: - Я считаю, что правильной была бы стратегия — пытаться, насколько это возможно, улучшить наш бизнес-климат. Его улучшение будет прослеживаться сразу везде, в том числе и по улучшению наших рейтингов. Если это так, то и наша стратегия должна быть направлена на достаточно быстрое реформирование. Основное, что мы должны сделать, как бедной стране — бороться с бедностью. Для этого экономика не должна расти на 1-2-3%, а должна показывать очень высокие темпы роста — как минимум, 5% в год и выше. Почему? Потому что если вы сравните наш сегодняшний уровень с уровнем, например, 1991 года, хоть и структура экономики была совершенно другая, вы увидите, что мы сейчас не дотягиваем и до 70% уровня 90-х, и это в то время, когда мировая экономика за этот период увеличилась почти в 2,5 раза.
Значит, нам надо расти более высокими темпами и побороть ту бедность, которая есть в нашем обществе. Ненормально, когда человек в 21 веке фактически с трудом выживает на свою минимальную зарплату, когда пенсия не дает возможности в принципе прожить. И это понимают украинские политики, это понимают все международники, которые так или иначе исследуют слаборазвитые экономики, как экономика Украины в том числе.
Главная цель сейчас — преодоление бедности посредством высокого экономического роста, а высокий экономический рост возможен в одном случае — если мы откажемся от этой безумно архаичной модели роста за счет экспортной ориентации и перейдем на рост, основанный на инвестиционной модели. А инвестиционная модель — это проведение приоритетных реформ. Я считаю, что первое, что надо сделать, — это провести приватизацию и открыть Антикоррупционный суд. Все будет зависеть от Кабмина, но, в принципе, после этого можно пытаться решать и другие задачи. Можно параллельно решать, и надо, наверно, играть на нескольких досках, но мне кажется, что нашему правительству и нашей политической элите сложно играть на одной шахматной доске, поэтому предлагать им играть на нескольких, было бы еще сложнее.
Новости Украины – From-UA: - Что, по вашему мнению, сможет ускорить этот процесс?
Олег Устенко: - Я считаю, что давление со стороны гражданского общества должно оставаться невероятно высоким. Плюс должно быть высокое давление со стороны иностранных партнеров Украины для того, чтобы попытаться вытянуть из нее все необходимые структурные реформы, которые позволят изменить траекторию нашего роста, чтобы не расти копеечными темпами.