Кровь Советского Союза. Почему в Украине взрываются склады с оружием

Как всегда бывает в подобных случаях, обсуждение пожара и детонации на артскладах под Балаклеей вызвало множество суждений разной степени компетентности. Я бы, кстати, не кривился по поводу красочных народных версий. Как раньше мужики на завалинке с папироской и бабушки на лавочке у подъезда, нынче социальные сети выполняют важную общественную функцию.

Пытаясь в силу знаний и умений объяснить происходящее, они рационализируют окружающий мир, пусть даже и самым причудливым образом. Потому что легче жить в понятном, хоть и превратно понятом мире, чем в постоянном страхе от не укладывающегося в голове.

Другое дело, что государству и СМИ лучше бы не пускать этот процесс на самотек и дополнять его по-настоящему экспертным мнением, причем вовремя, а не через неделю после событий, но это уже другая тема.

Мне в жизни лишь раз пришлось иметь дело с армейскими складами, и это впечатление остается незабываемым. В летние лагеря, завершавшие подготовку на военной кафедре, нас повез полковник, раньше служивший в части, на базе которой у нас проходила бессмысленная и, в общем, ненапряжная муштра.

А поскольку на местных ракетно-артиллерийских складах целого Киевского округа ждали большую проверку, у начальства царила паника, и у нашего полковника по дружбе попросили дармовую рабочую силу в виде его студентиков.

Склады с гремучим железом тянулись куда-то за горизонт, несколько дней мы там таскали ящики, и даже с такой близкой перспективы рабочего муравья было видно, что царит там что угодно, только не хваленый армейский порядок.

Кто-то из наших обнаружил, где хранятся крупнокалиберные патроны под танковый пулемет КПВТ, и мы понабирали их в качестве сувениров. Простые автоматные даже не котировались.

И полковник, любивший внезапно нагрянуть в палатки личного состава, как-то обнаружил украденный у Родины боеприпас. Куда его обычно хамская манера и делась. У него вдруг прорезались отеческие, задушевные интонации, когда он уговаривал переминающийся перед ним строй сдать трофеи, и никому за это ничего не будет.

Еще бы, товарищ полковник понимал, что в случае чего решетка светит в первую очередь ему, за кражу боеприпасов вверенным подразделением на работах, к которым оно было незаконно привлечено. Никто ничего не отдал и ни в чем не признался, черт знает, откуда патрон вообще взялся. С перепугу мудрый и резко подобревший полковник не стал выносить мусор из избы, так мы домой и поехали с сувенирами.

Воспоминания об уходящих за горизонт неухоженных складах каждый раз всплывали, когда приходили сообщения о взрывах на подобных объектах в Приморье, Новобогдановке, Забайкалье и многих других местах, а теперь вот под Балаклеей.

Советский Союз делал стратегические запасы на долгие годы войны в одиночку против всего белого света. Видимо, синдром ленд-лиза давил очень сильно на психику руководства, и опять оказаться в зависимости от внешних сил стратеги из Политбюро не могли себе позволить.

В результате исчезло все, включая зубную пасту, а туалетная бумага так толком и не появилась, зерно импортировали у потенциального противника, зато склады были забиты всякой убойной мерзостью, на утилизацию которой понадобились бы века.

Казалось, большой беды в сотнях тысяч тонн ржавеющего железа и цветных металлов нет. Какая-то часть уплывала налево, делая богатыми генералов, остальное постепенно приходило в негодность. Но таящаяся в бездонных арсеналах война оставалась неким потенциалом, готовым при определенных обстоятельствах развернуться в то, для чего эта продукция создавалась – для убийства.

И в 2014 году складированный по всему бывшему Союзу воинственный «совок» таки нашел себе применение. Через российскую границу в Украину пошли расконсервированные техника, оружие и боеприпасы.

И нашим пришлось браться за советские запасы, когда пригодились даже допотопные пулеметы «Максим». «Совок» обрадованно загрохотал, застрочил, засвистел пулями и минами. Дождался, догнал и стал мстить.

Мы долго еще будем выхаркивать, выплевывать кровью Советский Союз, который не хочет уходить и забирает все новые жертвы. Будто мало заплачено в XX веке. Видимо, мало.