Алексей Мочанов. Сейчас любое чучело со смартфоном и отсутствием совести - это средство массовой информации
Всегда говорил, что свобода слова, в первую очередь, предполагает ответственность за то, что ты говоришь и пишешь. Был бы рад, если бы наконец-то определили, что такое СМИ, потому что раньше было понятно, что это газета с определенным тиражом, радиоаудитория, телеаудироия. А сейчас любое чучело со смартфоном и отсутствием совести — это средство массовой информации, а скорее, средства массовой дезинформации. И привести в порядок головы людей, которые вообще не отвечают за свои слова, было бы, наверно, правильно.
Понимаю, что в «Слуге народа», кроме непонятных мне лиц, достаточно понятных мне людей, к которым отношусь с уважением и которые понимают, что такое работа военных во время войны. И мне кажется, что надо определиться людям, которые собираются информировать население по поводу того, что происходит в зоне боевых действий, или на полигонах, или мобилизации, или контрактов. Все-таки у военных есть какие-то правила ограниченной информации и необходимой дезинформации. Люди, которые работают в непосредственной близости к передовой, должны понимать, что все это должно идти, в первую очередь, на пользу армии и страны, а не их тиражам и подписке, потому что сейчас чем больше ляпнул, чем большего слона выбрала моська, тем больше у нее подписчиков таких же мосек.
Поэтому, по поводу инициативы власти принять закон о работе СМИ в условиях войны, хотел бы посмотреть, что это будет. Понятно, что сейчас, учитывая «зеленое» большинство, там может все прокатить в первое чтение, но там также много таких людей, как командир 1 батальона 95-й бригады в прошлом, Герой Украины, майор десантных войск Игорь Герасименко, которые точно подскажут, какие вещи несовместимы с выполнением боевых задач, а что действительно надо сказать. Вы обратите внимание, что у нас некоторые люди, которые пишут что-нибудь про войну, умудряются написать комбат роты «Свитязь», не понимая, что у роты не может быть комбата, комбат может быть только у батальона. Мы в свое время с тогда еще руководителем института, к сожалению, уже покойным, Геннадием Петровичем Воробьевым разрабатывали для СМИ программу ликбеза Национальной академии обороны Украины, которая бы позволила людям пройти недельный курс и определиться хотя бы с самыми элементарными понятиями, которые многие не знают.
Ничего не вижу страшного в проекте любого закона, потому что сейчас совсем несложно сказать, что любой закон наступает на свободу слова или еще на что-нибудь наступает. Еще с имперских времен было выражение, что суровость законов Российской империи компенсируется необязательностью их исполнения, и это абсолютно правильно. И считаю, что в режиме абсолютного правового нигилизма мы говорим не о свободе слова, а любой может ляпнуть любое, а потом сказать, что наступают на его право высказаться. Уверен, что в законе какие-то вещи будут откорректированы.
Совсем недавно была история с попыткой Генерального штаба, еще при Муженко, как-то немножечко упорядочить пребывание доставщика волонтерской помощи на позициях. Там просто надо было зарегистрироваться, чтобы командир, который принимает помощь, подтвердил, что ты едешь к нему. Поднялся такой шум и вопли: «Как так?! Да мы в 14-м ездили!». Но, во-первых, в 2014 году ездило очень немного народу из тех, кто сейчас кричит, что он ездил. А во-вторых, когда ты говоришь, что ты волонтер, когда ты декларируешь определенную сумму, которая поступает тебе на счет, то имеешь право 10% от этой суммы тратить на обслуживание этих 90%, потому что идет куча затрат: звонки, поездка за автомобилями и прочее. И люди возмутились: «Как?! Конечно нет!». И я понял, почему возмутились — потому что тебе придется тогда сказать, что у тебя там, условно, миллион гривен, чтобы взять 100 тысяч, но тебе тогда придется объяснить, на что ты потратил 90% этой суммы. А так не было ничего проще, как закинуть в машину пару блоков сигарет, две упаковки воды и что-нибудь похожее на не военный бинокль — и потом сказать, что ты помогаешь армии бороться с Россией всеми силами.
Не надо бояться законов. Надо бояться глупых законов. Но мы не можем понять, какой этот, пока мы не прочитаем его проект. Хотя думаю, что он все отрегулирует, и как раз в свете этого, о чем говорила Администрация президента по поводу журналистики, что может возродиться союз журналистов Украины. Тогда люди поймут, по каким критериям наконец-то принимать в журналисты тех, кто хочет информировать население. Сейчас у меня 170-180 тысяч подписчиков на Фейсбуке. Вот мне интересно — я СМИ или нет? У меня уже огромная аудитория по сравнению со многими, кто пытается что-то печатать и раздавать у метро. Поэтому лично я понимаю ответственность за свои слова. Иногда ошибаюсь, иногда вынужден извиняться. И когда мне армейцы говорят, что работа на передовой, как минимум, должна не навредить армии, а второй вариант, конечно, лучше, чтобы еще и помочь, — с этим абсолютно согласен и готов работать. А просто так сейчас нахватать себе хайпов, наобзывать плохими словами и ждать, когда у меня станет еще больше подписчиков, — такой ценой они мне не нужны.