Теледебаты: народный кандидат против «народного кандидата»

...общественном сознании эффект разорвавшейся бомбы. Не ожидалось только, что эффект будет именно таким.

До сих пор украинская президентская кампания разрывалась на две кампании, ведущиеся на разных языках и с разными аудиториями. При этом аудиторию, сочувствующую оппозиции, почти приучили к тому, что 1) аудитории Януковича фактически не существует, поскольку «кандидата власти» поддерживает не более 10 процентов избирателей и 2) с этими 10 процентами можно не считаться, поскольку это слабые, зависимые от власти и недалекие люди. Все же, что сверх 10 процентов — внушалось сторонникам Ющенко — это злостные фальсификации «коррумпированной власти».

Почти сорок процентов сторонников Януковича на этом агрессивном и унижающем фоне ощущали себя одинокими и брошенными — они сами уже не верили в то, что их не 10 процентов и предполагали, что с ними и правда можно не считаться.

Дебаты между кандидатами первоначально казались продолжением это «разрывной» кампании. В «диалоговый режим» оппоненты срывались два-три раза, и то не всерьез: через монолог одного пробивалась попытка реплики другого, но это не мешало первому продолжать свою речь, не отвлекаясь на мелочи. По сути телезрители получили возможность видеть в прямом эфире не более чем совмещенную картинку, эдакий политический микс. Как это было популярно в школьном курсе украинской литературы, избирателям была предъявлена «пор i вняльна характеристика В i ктора Ющенко та В i ктора Януковича».

Но именно такая сравнительная характеристика с фантастической силой взорвала казавшийся нерушимым стереотип восприятия президентской кампании.

Всю кампанию ющенковцы работали образами, символами, ярлыками. Власть — преступна, Ющенко — так, после выборов мы будем жить в другой стране. Сторона Януковича пыталась противопоставить этому логику, факты, цифры. Но логика против лозунга почти всегда бессильна.

15 ноября все перевернулось. Янукович заговорил образно, ярко и человечно. Он противопоставил образу «преступная власть» гораздо более сильный и адекватный — «старая власть». Он обвинил Ющенко в том, что именно тот представляет власть старую, коррумпированную, провинившуюся перед народом. А главное — Янукович вышел за рамки штампа «кандидат власти», предъявив права на роль «руководителя новой власти».

Переворот у Януковича получился. Получился сразу по нескольким причинам. На протяжении всей телепередачи ему удалось сохранить исключительно выигрышный тон: снисходительный, слегка ироничный, уверенный в себе, но не самоуверенный. Точно выбранный тон позволял ему предельно обострять содержательно свои выпады против Ющенко, оставаясь при этом — для зрителя — корректным, спокойным, доброжелательным человеком. В результате Янукович вчистую выиграл имиджевую дуэль — потому что спокойному, ироничному, в самых резких ситуациях саркастичному дуэлянту противостоял оппонент суетливый, сбивчивый, остро недоброжелательный.

Виктор Ющенко выглядел как человек, который боится потерять власть. Отсюда — постоянная тревожность, интонация обороняющегося, сомневающегося в своем праве, и — обилие цифр, утверждений, перечислений. Наоборот, Янукович вдруг как будто освободился, выпрямился. Он выглядел как нападающий, как владеющий инициативой, и в своем праве не сомневающийся.

На фоне многословного монолога Ющенко монолог Януковича выглядел более внятным, более открытым. У Ющенко — одна мысль и сотня иллюстраций, выдающих себя за доказательства. У Януковича — три-четыре мысли, примерно столько же иллюстраций, без претензий на доказательность, но зато вполне убедительных, веских.

Очень отличались и взаимные обвинения, выдвинутые кандидатами. Обвинения Ющенко продолжали линию его избирательной кампании, но по определению не могли претендовать на ответ в эфире. Отвечать на подобные обвинения, и даже не обвинения, а определения (а еще точнее — слегка замаскированные оскорбления), невозможно иначе как через суд. Это были типичные риторические обвинения (например, в «бандитизме» или в плохом знании украинского языка), не требующие ответа и предназначенные лишь для произнесения. И со стороны все выпады Ющенко воспринимались именно как выпады, как заранее подготовленные попытки вывести оппонента из себя. Но оппонент оказался к подобным укусам невосприимчив, хотя и сообщил в завершении дебатов, что все это им замечено, не забыто и принято к сведению.

Со стороны Януковича прозвучали обвинения другого рода — тоже достаточно серьезные, но более конкретные. Не риторические. Потому что обвинения в плохой работе правительства, в лжи и клевете, в недобросовестности могут быть резкими, жесткими, но не риторическими. Они требуют немедленной реакции в рамках политического диалога.

Поэтому — интонационно, ритмически — поведение Ющенко выглядело как постоянный уход от неприятных вопросов оппонента. Даже мимика Ющенко в этот момент достаточно явно свидетельствовала о его растерянности, неготовности к такому неожиданно эффективному выступлению Януковича.

Драма Ющенко на этих теледебатах стала прежде всего драмой обманутых ожиданий. Вместо того, чтобы предъявить избирателям сокрушительный разгром косноязычного и оправдывающегося «кандидата власти» силами харизматического и яркого «народного кандидата», Ющенко показал другое: нервозную демагогию, поток обещаний, интонацию задабривания и — одновременно — запугивания избирателей.

Это от Януковича, в последнее время активно использующего левую риторику, ожидали легковесного «главное, что должно делать правительство, это обеспечить опережающий рост зарплаты и пенсий, а также стабильность цен». Но такой популистский слоган, достойный митингов радикальных коммунистов Анпилова первой половины 90-х гг., озвучил «экономист», «банкир» и сторонник «цивилизованного европейского выбора». Столь же грубой прямолинейностью отличались и другие «мессиджи» бывшего премьера — о его намерении сразу после выборов повысить пенсии и пособия на детей, о своей принадлежности к «изгоям — украинской оппозиции», о том, что «нынешняя власть, как известно, коррумпирована и контролируется олигархами».

Это от Януковича ждали, что он будет запинаться и читать по бумажке. Между тем, по бумажке читал именно Ющенко, причем читал не только многочисленные цифры — это было бы понятно — но и «пропагандистские формулы», эмоциональные призывы и даже довольно грубый и несмешной анекдот, которым он зачем-то завершил свое заключительное слово (слепой пилот в последнюю секунду отрывает самолет от земли, потому что пассажиры закричали, и при этом говорит слепому же штурману, что когда-нибудь пассажиры не закричат, и мы врежемся в забор; вывод: давайте менять слепых пилотов). Все это вместе взятое производило впечатление неловкости, неестественности, неискренности, напряжения.

Наоборот, Янукович вел себя естественно, живо — причем даже тогда, когда говорил оппоненту резкости. Он говорил с хорошей интонацией, на хорошем украинском языке, показывая людям то, в чем их почти сумели разубедить — что он обычный, нормальный, живой человек, а не монстр, не картонный символ «злочынной влады».

Удивительным образом кандидаты поменялись местами не только интонационно, но и политически. Януковичу удалось сделать заявку на свою новую роль и предъявить права на эту роль: роль нового человека, человека, обновляющего власть. Ему удалось — с большой помощью своего оппонента — и другое: загнать Ющенко и его сторонников в опасный для них контрсценарий, в котором они из «оппозиционных изгоев» превращаются в реваншистов, в «обанкротившихся правительственных чиновников» (слова Януковича), пытающихся всеми правдами и неправдами Януковича из власти «выдавить» (тоже слова Януковича). А Ющенко со своим чтением по бумажке, со своей упрощенной демагогией выглядел слегка помолодевшим Брежневым, пытающимся сохранить контроль старой номенклатуры над ускользающей из рук страной. И в этом ему достаточно убедительно противостоял Янукович, в прямом и непосредственном сравнении куда более похожий на народного кандидата.