Политика, коммерция и… немного литературы

…особняк домом Игнатьева, киевского генерал-губернатора конца XIX века. На самом деле генерал-губернатор Киевщины и Подолии четыре года просто снимал его. Да и сам дом был тогда совсем другим, одноэтажным.

В 1898 году особняк приобрел и перестроил по проекту известного архитектора академика Николаева крупный сахарозаводчик Симка Либерман, купец 1-й гильдии.

С достроенным этажом дом и поныне сохранился в том же виде (если не считать незначительных пристроек).

На обоих этажах — дивные резные потолки и изразцовые голландские печи (во времена Либермана к ним подходили замурованные в стенах трубы с горячей водой для обогрева залов). Сюжеты на изразцах не повторяются. Не зря немцы, увидев однажды чудо-печку, предлагали большие деньги, чтобы вывезти ее к себе.

Когда-то здесь создавался Народный Рух и другие политические организации. Сейчас – другие веяния. Часть здания снимает коммерческое издательство, что-то отдано на откуп политикам. Здесь существуют как бы три параллельные жизни: политическая, коммерческая и литературная.

…Разгар «оранжевой революции». У входа - палатки, на бюсте Шевченко - оранжевая ленточка (ничего удивительного, ведь в том же здании – общественная приемная нардепки Оксаны Билозир).

Стихи читает Михаил Шевченко. Хорошие стихи, философские размышления о судьбах родины и людей. Никакой политики.

В зале – учителя и библиотекари, направленные, скорее всего, в порядке принудиловки. Реагируют на происходящее вяло. Ведущий Мыкола Сом, как может, пытается оживить зал. Знакомая поэта, пригласившая и меня, просит почитать стихи еще. Автор радуется как ребенок. Мне же хочется плакать.

…Год спустя. Стихи читает Татьяна Пышнюк. Татьяна – женщина, приятная во всех отношениях: красивая, добрая. Такие же и ее стихи.

Литературные критики относят творчество Татьяны Пышнюк к «золотой» серединке. Говорят, после «оранжевой революции» некоторые пустились во все тяжкие. Она не такая. Живой язык, много лирики и описаний природы. Однако за душу не берет. Пока слушаешь – нравится, вышла – и забыла.

В коридоре тетенька хватает за рукав и настоятельно просит зайти в издательство, ознакомиться с новыми книгами. Хотя я покупать ничего не собираюсь, приходится подчиниться. Из вежливости. В издательстве обсуждают очередную книгу. Главный аргумент – «Нам же ее надо продавать!».

Вахтерши у входа освоили смежную профессию продавца и пытаются всучить хотя бы одну из многочисленных книг, разложенных на столе. Тут же газета, развернутая на странице с портретом Юлии Тимошенко (ничего удивительно, ведь «очільник» украинских писателей переметнулся в ее лагерь).

Древний дедок хлопает резной дубовой дверью, к которой я прикасалась с благоговением, сморкается на ковер и следует к выходу.

Спрашиваю у сотрудников, не пытались ли власти имущие прибрать к рукам это здание. Говорят, при Медведчуке хотели, но удалось отбить. Теперь точно заберут.

Пытаюсь сфотографировать интерьер старинного особняка, но найти удачные ракурсы трудно: все захламлено старыми столами, стульями, допотопными пишущими машинками, которые все давно повыбрасывали.

Везде следы былого великолепия и запустения. И мне кажется, то же царит и в нашей литературе…