Евро медленно умирает

...опасности, разбиваясь о рифы экономической реальности. Происходит это в момент, когда периферийные страны, такие как Испания, Ирландия, Греция и Португалия, пытаются справиться с дефляционной спиралью, не имея для этого никаких кредитно-денежных и политических инструментов. Сейчас уже все знают о том, что вступив в зону евро, данные страны отдали свою монетарную политику на откуп Европейскому центральному банку. Вначале эта идея казалась просто великолепной (главным образом, по той причине, что они теперь могли брать деньги в долг под гораздо более низкие проценты, чем раньше). Но оказывается, отсутствие возможности управлять своей собственной валютой и процентными ставками в условиях отвратительного экономического спада это огромный недостаток.

Я считаю, что идея создания евро была неправильной с самого начала. Это классический пример того, как политика (то есть, интеграция) ставится превыше экономики. Пожалуй, самый губительный изъян это отсутствие каких бы то ни было официальных механизмов принуждения с целью наказания стран за нарушение соглашений о введении евро. Те страны, где имеет хождение евро, должны обеспечивать сохранение бюджетного дефицита на уровне ниже 3 % ВВП, а сумма их совокупного национального долга должна быть ниже 60 %. Однако этим правила нарушались почти всеми, причем еще до официального создания евро. Как можно было предположить, в такой ситуации морального риска многие страны принимали опрометчивые и безответственные решения, зная, что никакого наказания за это не последует.

Но даже если я неправ, даже если евро было не такой уж и плохой идеей, поистине потрясает та неумелость, с которой Европейский центробанк пытается урегулировать продолжающийся финансовый кризис. Наверное, Жан-Клод Трише это самый влиятельный человек в мире. Учитывая затруднительное положение ряда крупных европейских экономик и европейского банковского сектора в целом, легко можно сделать вывод, что его решения будут определяющими в вопросе о том, вступит ли мировая экономика в предварительную фазу роста или свалится в пропасть дефляции и снижения деловой активности. А результаты деятельности Трише на сегодняшний момент, мягко говоря, ужасают. Даже газета Economist, которая по уши влюблена едва ли не в каждого руководителя центробанка и постоянно лебезит перед ними, и та реагирует на маневры ЕЦБ с усиливающимся недоумением и даже издевательством, насмешливо предполагая, что когда евро, наконец, даст дуба, надгробная надпись на его могиле будет гласить: «ЕЦБ испугался инфляции в 3 %».

Хотя Трише француз, он, похоже, серьезно заболел характерной для немцев болезнью «твердых денег», которая подразумевает, что самая серьезная проблема для экономики это всегда инфляция, и что сильная валюта всегда и везде предпочтительнее слабой. Поэтому в самый разгар экономической стагнации, балансирования на грани дефляции и колоссального долгового кризиса, угрожающего до основания разрушить европейскую экономику (такая ситуация это буквально пример из учебника, требующий агрессивной кредитно-денежной и налогово-бюджетной экспансии), Трише больше всего беспокоит (а возможно, это единственное, что его беспокоит, поскольку тревоги иного рода он не проявляет) контроль над инфляцией с второстепенным вниманием к балансу бюджетов. Это похоже на ситуацию, когда ваш дом горит ярким пламенем, а вы, вместо того чтобы вызвать пожарных, подписываете щедрый страховой полис на случай землетрясения или составляете план действий в условиях наводнения.

Европа отчаянно нуждается в снижении долгового бремени своих периферийных стран с одновременным увеличением конкурентоспособности европейских товаропроизводителей, чтобы дать толчок экспорту. Самый быстрый и легкий путь к достижению этих целей заключается в двух- или трехгодичном периоде устойчивой и умеренной инфляции в пределах 3-4 %. Такая умеренная инфляция ослабит евро, поддержит увеличение экспорта и позволит большинству периферийных стран взять под контроль свои долговые проблемы (за исключением Греции, для которой дефолт в любом случае просто неизбежен, ибо ее долг вырос до умопомрачительных размеров). Но для Трише и его сотоварищей по ЕЦБ 4-процентная годовая инфляция равноценна «гиперинфляции и социальному краху».

Страх Трише перед инфляцией был заметен с самого начала кризиса, когда многие думали, что проблемы субстандартного ипотечного кредитования удалось успешно ликвидировать. В 2007 году Financial Times даже назвала Трише «человеком года» за его «твердую руку» и «успешные» усилия по предотвращению дестабилизации рынка. При чтении этих строк сегодня, по прошествии четырех лет, возникает впечатление утонченного фарса. Эти строки из Financial Times достойны многократного цитирования из-за их юмора, а также по той причине, что несмотря на фасад «серьезности», который отчаянно пытается создать финансовая элита, она в основном понятия не имеет о том, что делает.

Опыт Трише в вопросах кризисного регулирования стал основой для действий ЕЦБ в ответ на ужесточение кредитования. Трише утверждает, что эффективность банка стала результатом его «проницательного» анализа. Банк правильно прочитал ситуацию... Глава ЕЦБ разрулил ситуацию так, что она пойдет банку на пользу в долгосрочном плане… Трише тонко понимает те культурные и политические силы, которые формируют облик Европы. Его действия в 2007 году, когда евро был на подъеме, создали для ЕЦБ тот авторитет и надежность, а также дали ему те навыки руководства, которые намного переживут нынешние финансовые бури.

К сожалению, вся эта история самовосхваления оказалась не соответствующей действительности. ЕЦБ был не более «проницателен», чем любой другой центральный банк. А в последнее время его результаты кажутся хуже, чем у любого из этих банков. «Подъем» евро оказался временным и искусственным явлением, ставшим исключительно результатом задержки ЕЦБ с сокращением учетных ставок. Эта задержка в итоге усилила спад деловой активности больше, чем было необходимо. Но хуже всего другое. Из-за необъяснимых и непредсказуемых решений ЕЦБ его «авторитет и надежность» почти полностью исчезли, и политические лидеры государств, такие как Саркози и Меркель, играют сегодня намного более активную и заметную роль.

Европейцев часто высмеивают, называя циниками и противопоставляя их якобы более оптимистичным и жизнерадостным американцам. Но когда все уже сказано и сделано, возникает впечатление, что именно европейцы виновны в той невероятной наивности, с которой на континенте создавалась единая валюта, не имеющая необходимой институциональной поддержки. У архитекторов евро было общее чувство, что любые будущие проблемы каким-то неопределенным и неясным образом рассосутся сами собой. Совершенно очевидно, что такая стратегия оказалась не очень-то эффективной. Что именно произойдет с евро, сегодня пока не ясно (скорее всего, ряд наиболее безнадежных стран, таких как Греция и Португалия, просто отколется и создаст новую общую валюту типа «евро-lite»). Но можно с большой долей уверенности говорить о том, что по имиджу Европы как центра технократического прагматизма, экспертных знаний и делового опыта нанесен смертельный удар. Но погодите, по крайней мере, европейцам не приходится беспокоиться насчет инфляции! Пока безумствующие толпы молодежи бунтуют и мародерствуют в своих столицах, а рынки рабочей силы застывают в глубокой заморозке, европейцы могут утешать себя своей 2-процентной инфляцией.