Ирония судьбы, или за что расстреляли автора «Я спросил у ясеня…»
Наверное, для каждого такие песни из «Иронии судьбы, или С лёгким паром» на стихи Беллы Ахмадулиной, Марины Цветаевой, Бориса Пастернака и Евгения Евтушенко занимают особое место в этом фильме. Только вот автора стихов на замечательную песню «Я спросил у ясеня, где моя любимая…» сегодня мало кто помнит…
1930-е. Владимир Киршон – протеже самого Генриха Ягоды и любимчик власти. Его считали одним из основных идеологов Российской ассоциации пролетарских писателей (РАПП). Да и сам он писал пьесы. Правда, до нашего времени они не дошли. И их названия это объясняют: : «Рельсы гудят», «Чудесный сплав» (о сталинских стройках), «Хлеб» (о борьбе партии за социализм на примере хлебозаготовок). Но в то время спектакли, поставленные по пьесам Киршона, шли на сценах главных театров молодой советской страны.
Но не драматургией единой был известен Киршон. Он активнейшим образом громил на писательских собраниях коллег по цеху: Михаила Зощенко, Алексея Толстого, Вениамина Каверина, Михаила Пришвина. В газете «Вечерняя Москва» вышла его статья, в которой он, обличая Булгакова, писал: «Отчетливо выявилось лицо классового врага. «Бег», «Багровый остров» продемонстрировали наступление буржуазного крыла драматургии».
Киршон был участником 16-го съезда ВКП(б), который проходил 28 июня 1930 года. Там прорабатывали философа Алексея Лосева. Цензор, который пропустил на публикацию книгу Лосева, в оправдание сказал, что в ней есть «оттенок философской мысли». На что Киршон на повышенных тонах возразил, что «за такие оттенки надо ставить к стенке!»
Известно, что Владимир Киршон не раз писал письма Сталину . Так, в 1933 он писал вождю народов: «Я считаю себя обязанным сообщить Вам о новых попытках разжигания групповой борьбы между литераторами-коммунистами». А в 1934 он отправил Сталину и Каганович жалобу на журналистов. Если же слышал критику в адрес своего творчества, то сразу же называл её «травлей». Единственным достойным критиком своих произведений он считал самого Сталина. Он регулярно отправлял Иосифу Виссарионовичу свои пьесы с просьбой указать на недостатки.
Казалось, что Киршон неуязвим. Но в 1937 году его деяния вернулись к нему бумерангом. В марте был арестован Ягода, и после этого пошла волна арестов.
4 апреля 1937 года жена Михаила Булгакова Елена записала в дневнике: «Киршона забаллотировали на общемосковском собрании писателей при выборах президиума. И хотя ясно, что это в связи с падением Ягоды, все же приятно, что есть Немезида и т. д.» Уже в конце апреля в её дневнике появляется запись о том, что писатель Юрий Олеша предлагает пойти на собрание московских драматургов, где состоится расправа с Киршоном. Но сам булгаков это предложение отверг. Елена Сергеевна в своём дневнике пишет: «М. А. и не подумает выступать с таким заявлением и вообще не пойдет. Ведь раздирать на части Киршона будут главным образом те, кто еще несколько дней назад подхалимствовали перед ним».
Попав в опалу Киршон обратился к Сталину: «Дорогой товарищ Сталин, вся моя сознательная жизнь была посвящена партии, все мои пьесы и моя деятельность были проведением ее линии. За последнее время я совершил грубейшие ошибки, я прошу покарать меня, но я прошу ЦК не гнать меня из партии». Владимир Киршон не дожил до своего 36-летия. В 1938 году его расстреляли.
Может показаться удивительным, но были и те, кто о Киршоне вспоминал с теплотой. Одна их них актриса Клавдия Пугачева. В своём дневнике она писала: «Он любил сделать человеку что-нибудь приятное и обладал особой способностью повернуть дело так, что огорчения, казавшиеся человеку непреодолимыми, приняли бы характер мелких житейских пустяков. После встречи с ним становилось легко. Таким остался в моей памяти Владимир Михайлович Киршон. Он много помогал товарищам материально и никогда никому об этом не говорил. Многие обращались к нему с различными просьбами, и в своем кругу я не помню случая, чтобы он оставил самую незначительную просьбу без внимания. Киршон был блестящим оратором, он хорошо говорил, но он же умел и выслушать человека, обладал способностью сразу правильно понять и помочь ему».
Но вернёмся к песне… В середине 1930-х Киршон сочинил для театра Вахтангова комедию «День рождения». Музыку к спектаклю писал молодой тогда композитор Тихон Хренников. Одна из песен начиналась со слов «Я спросил у ясеня…». До наших дней ноты к этой песне не сохранились, но сам Хренников позже вспоминал, что песня эта была куда веселее, чем у Микаэла Таривердиева. По его словам, изначально «это была ироничная песня».