Это только из последнего, и только наиболее горячее. Многочисленные «мне все пох, я журналист» на местном уровне я опускаю. Пишущую братию нельзя задерживать за пьяные выходки, их (нас) ни в коем случае нельзя останавливать за превышение скорости, нас нельзя «задевать», даже если под самим этим понятием подразумевается вполне справедливое устное замечание. Мы – неприкасаемые. Потому-то и профессия наша так модна ныне. Потому-то и стремятся все, кому не лень, заполучить заветное удостоверение, дающее право на выходки попросту неадекватные.
То, что случилось 1-го июля 2010 года лично со мною, я обсудил в телефонном разговоре с другом-редактором новостей одного из телеканалов. Друг помог мне уйти в статье от обобщений, и не сгрести в помойное ведро вместе с откровенным мусором настоящие золотые изделия. Тех журналистов, которые делают по-настоящему нужное дело, не начиная болеть таким себе кесаревым безумием. Прикрываться тем, что ты являешься представителем такой нужной профессии в ситуациях, когда ты не прав, – это то же самое, что визжать, уподобляясь вздорной бабе, ворующей чужие котлеты из холодильника общей кухни коммуналки. Застукали бабу, свет зажгли, а она – в крик. «Убивають, люди, поможить!!!» Дура, ты котлетки-то чужие за пазуху прячешь!

Говорить о журналисткой этике сегодня, когда в профессию приходят люди очень случайные, не приходится. Через пару месяцев вчерашние выпускники ВУЗов с незапоминающимися названиями уже чувствуют себя акулами пера или микрофона, задирают ноги, выпячивая рваные носки на пресс-конференциях, разговаривают сквозь зубы и ведут себя вызывающе.
Да и почему бы не вести себя, как скотина, если в кармашке – индульгенция в виде журналистского удостоверения какого-нибудь сайтика с дневным посещением в двести читателей или газетенки тиражом в сто штук? Такие понятия, как этика, им неведомы. Они о таких понятиях не слыхали. Им этика не нужна. Достаточно ламинированной бумажки с фото в кармане.
1 июля я посетил прессуху в Департаменте ГАИ. Прессуха как прессуха, ничего особенного. Посидели, пообщались. Вдруг я увидел в переполненном зале маленького белобрысого человечка, которого никак не ожидал здесь увидеть. С человечком этим вышла в прошлом году история удивительная...
Зовут человечка... Впрочем, какая разница, как его зовут? Вы о таком журналисте не слышали – готов поспорить. Представляет белобрысый сморчок сайтик, ругающий ГАИ и защищающий нарушителей. Несмотря на очевидно выгодную тему издания, дела идут ни шатко, ни валко. Надоело водителем читать о несчастных алкоголиках, у которых «ни за что» права отбирают.

Но вернемся к истории. В прошлом году, в преддверии Дня автомобилиста в помещении Департамента проходил брифинг, после которого тогдашний руководитель ГАИ пригласил всех журналистов на небольшой праздничный обед. Я туда не пошел, у меня недалеко от Департамента личные дела были. А белобрысый на фуршет отправился. Пожрал там, выпил… Лично я придерживаюсь такого мнения: считаешь человека подонком – не принимай его приглашение к столу. Так и скажи: «Товарищ генерал, вы – подлец!» Или ничего не говори. Просто не ходи. Если же ты принимаешь приглашение, то уж будь любезен спокойно жрать и в тарелки не плевать. Белобрысый пожрал. А потом, когда Начальник поднимал стакан за здоровье собравшихся, сфотографировал его на мобильный. Аккуратно докушал и отправился во внутренний дворик фотографировать автомобили.
Ни Таврий, ни Жигули там не было. Машины стояли не дешевые. Но… с гражданскими номерными знаками. Одним из авто, заснятых человеком, считающим себя журналистом, был мой автомобиль.

Тогда он сделал еще одну подлость. К 8 марта этот урод выложил на сайте номер ЛИЧНОГО мобильного телефона женщины-пресс-секретаря Департамента. Мол, звоните, кто хотите. И фото женщины выложил, «разукрасив» в фотошопе...
В каждой профессии есть определенные понятия, отступать от которых нельзя. Человечек, именующий себя журналистом и кичащийся своей принадлежностью к когорте работников СМИ, нарушил их. Поступил по-скотски и поступками своими, вероятно, был очень горд.
Прошел год. Сменилось руководство ГАИ. И белобрысый «профи» вновь приперся в Департамент. В списке, правда, назвался журналистом каких-то «Финансовых новостей». А тут я. После прессухи попридержал коротконожку, разхаживающего в белом костюме не по размеру и черных туфлях. Передаю дословно наш разговор:

- Что? Какую машину?
Я объяснил какую и добавил:
- Можешь тут в туалет еще сходить, пофотографировать. Тут плитка красивая.
- Я ничего не фотографировал, почему вы меня обвиняете в том, чего я не делал?
Сморчок стоял передо мною с перепуганным лицом, заикался. Жалкий, маленький проказник. Как ребенок, застуканный за занятием онанизмом. Я очень тихо сказал «чучело» и развернулся уходить.
И в коридоре в спину мне полетела отборная матерная брань. Обернулся. В метре от меня стояло существо женского пола (оно было в платье) и самозабвенно материлось. По-видимому, это и была девушка сморчка, которую гаишники не смеют останавливать на дорогах.
Теперь представьте ситуацию – Департамент ГАИ, серьезное учреждение, ходят офицеры, журналисты. На широком лестничном пролете стоит баба с волосатыми ногами и не менее волосатыми щеками (у нее везде волосы, только на голове реденькие), и громко ругается матом. Может быть, это уборщица? Может быть, пьяная бл..дь, вчерашняя беженка из забитого села, где общение на мате – норма? Может быть, просто неадекватная дура, по ошибке попавшая на прессуху? Нет, господа. Изрыгающая своим черным ртом непечатные выражения «женщина» – журналистка обижаемого ныне канала TVi по фамилии Елена Солодовникова.

1 июля 2010 года я столкнулся с новым лицом журналистики. С корявым (в прямом и переносном смысле) лицом одной из тех, кто потерял представление о границах допустимого. С быдлом, по ошибке именующим себя «журналистами».
Эта Солодовникова раньше работала на НТН в программе «Агенты влияния». Не знаю, на что там она влияла, но девица отличалась своим патологическим желанием раздеваться на людях. Раздевалась перед видеокамерой и перед фотокамерой. Светила далекими от идеала телесами и еще более далеким от идеала лицом с признаками угревой сыпи.
Так как случай достаточно интересный, я обратился к своему другу-медику, профессору одного из киевских институтов. Отправил ему фотографии дамы со своими пояснениями происшедшего. Ответ меня поразил:

Я-то пожалею. И не напишу всего того, что хотел написать. Я вообще чрезвычайно жалостливый. Но становится страшно иногда. Журналисты стреляют, дерутся, сливают людей в унитаз своими публикациями, ведут себя намного хуже тех же ментов или депутатов ВР. Журналисты становятся опасными людьми, потому что журналистами становятся опасные люди. В зоне такая баба была бы активной лесбиянкой, коблом. На воле стала журналистом.
Думаю, теперь, пользуясь своим служебным положением, дама и ее пигмей-мальчик попытаются макнуть меня в СМИ. Не впервой, старайтесь, ребята. Авось что и получится. На то ведь вам и выдавали журналистские удостоверения...