В среду, шестого ноября, в гостях у редакции интернет-издания Новости Украины – From-UA был правозащитник, Председатель Правления организации «Международная лига защиты прав граждан Украины» Эдуард Багиров. Он ответил на вопросы наших читателей и рассказал, какие права человека нарушаются в Украине чаще всего, на что имеют право дети и заключенные, как работают правозащитники в других странах и почему бороться за свои права нужно «до последнего патрона». Также Эдуард Багиров поделился, как он относится к FEMEN, реформе МВД и почему никогда не берет грантов.
Анна Терентьева, Крым: – Эдуард, здравствуйте! Что вы можете сказать о защите прав детей в Украине? Я лично считаю, что это филькина грамота, наших детей унижают не только родители, но и преподаватели, учителя, да и все государство в целом. Прокомментируйте, пожалуйста, с примерами.
Эдуард Багиров: – Вы знаете, наш читатель, задавая вопрос, в принципе, и отвечает на него. Проблема с правами детей у нас была, есть и, к сожалению, будет. Хотя на территорию Украины распространяется юрисдикция Конвенции о правах ребенка, она ратифицирована Украиной. Государство приняло на себя обязательства выполнять требования Конвенции, эффективно защищать права детей. Есть у нас структура при Администрации Президента, защищающая права детей. Есть подразделения в органах милиции, которые защищают права детей, в Генеральной прокуратуре есть специальные отделы, где занимаются непосредственно правами детей. Есть Уполномоченный по правам человека, одним из полномочий которого также является защита прав детей. Есть школа, Министерство образования, районо… проще говоря, как в народе есть поговорка «Семь нянек – ребенок без глаза» - так и у нас: слишком много тех, кто занимается правами ребенка, а ребенок растет беспризорным и, по сути дела, бесправным.
Мы каждый год первого июня – в Международный день защиты детей – проводим такую акцию с волонтерами: раздаем выдержки из Конвенции по правам ребенка, где, собственно, прописаны права. И волонтеры вручают, как правило, детям в руки, чтобы они прочитали. Первая реакция родителей, если рядом взрослые есть, – они берут эту Конвенцию, читают и, не дочитав даже до половины, прячут в сумки – мамы, а папы – в карман. Мы спрашиваем: «А почему вы так делаете?» Универсальный ответ, практически девяносто процентов ответов: «Если ребенок узнает то, что тут написано, у нас будут проблемы». То есть родители сами понимают, что, если дети будут знать о Конвенции, то будут от них требовать. Это не право родителей, это уже их обязанность – выполнять требования Конвенции. Есть такое непонимание родителей. Безусловно, родители любят своих детей, о них заботятся и так далее. Но что касается области права – и Конституционное право, и законное право, и права детей, указанные в Конвенции, – вот это непонятно родителям, потому что они считают, что у них есть свои законы и свои конвенции, которые они написали на кухне и прячут в шкафу. Для них это самые главные законы, и они считают, что ребенок должен знать ровно столько, сколько родители считают нужным.
Говорить о том, что у нас все хорошо и стабильно с правами ребенка, практически нельзя. И каждый человек в этом может убедиться, достаточно в любом населенном пункте, особенно в крупных городах, посетить места скопления людей: железнодорожные вокзалы, аэропорты – там всегда можно найти детей, и каждый день там вылавливают десятками детей, которые живут в не пригодных для жилья подвалах, чердаках, теплотрассах… По сути дела, они пытаются вернуть этих детей в социум, чтобы они нормально жили и развивались в нормальных условиях. Это будущее Украины. То есть если мы будем прогнозировать будущее Украины через образ жизни этих детей, то понятно, что они не смогут нормально адаптироваться, не смогут через лет двадцать, получив навыки, получив образование, – жить, работать, чувствовать себя комфортно в Украине. Это проблемы, которые есть. И плюс вопросы внутренней политики государства в сфере прав ребенка. Голословные заявления, какие-то лозунги мы часто слышим от представителей власти, от наших народных депутатов. Они убеждают нас, что большую часть своего времени тратят на детей и пытаются им создать благоприятные условия через нормы Закона, через финансовую помощь государства. Но ведь помощь государства необходима не только в момент рождения – единоразовое пособие, – а на протяжении всей жизни ребенка до совершеннолетия. Ясли, садик, школа, родители должны понимать, что бремя ответственности не только на них ложится, но и государство через государственные структуры будет выполнять обязательства. А самое главное, что все эти структуры и программы будут финансироваться из бюджета. Тогда ситуация с правами ребенка будет гораздо лучше. А пока что нам стоит что-то предпринять, потому что успокаиваться и соглашаться с нарушением прав ребенка нельзя.
Иван: – Доброго времени суток! Господин Багиров, как Вы оцениваете деятельность, например, такой организации, как ФЕМЕН? Чьи права они защищают? А как оцениваете деятельность других общественных организаций в Украине? Не кажется ли Вам, что их развелось, простите, как тараканов, а толку от них - кот наплакал.
Эдуард Багиров: – В разные периоды я по-разному оценивал их активную гражданскую позицию. Но все-таки есть определенные вещи, которые дети не должны знать и видеть. Оголенные части взрослых женщин или мужчин, например. Может быть, я консервативен в своих взглядах, но я не считаю, что мой сын, который растет, он должен видеть пусть даже молодых и красивых девушек с идеальной фигурой, которые выставляют часть тела для того, чтобы привлекать внимание. Это некая скандальная форма протеста. Возможно, они имеют право свою точку зрения передавать общественности, через СМИ. Возможно, они какую-то пользу и приносят.
А что касается других общественных организаций, вы знаете, я бы сказал, что у нас эпидемия общественных организаций в Украине. Их создают как горячие пирожки, непонятно для какой цели. Если это общественная организация создается для того, чтобы приносить своей работой какую-то пользу какому-то сегменту общества – инвалидам, ветеранам, малоимущим, многодетным семьям, защищать права ребенка и так далее, и тому подобное – это, в принципе, нормально. Но когда у нас в последние три-пять лет правозащитников, как заявляет читатель, «как тараканов развелось», а я говорю «как собак нерезаных» - слишком много. И даже мне последнее время неудобно называть себя правозащитником, потому что я не понимаю, чем отличаюсь я от них, т.к. каждый, кто хочет себя презентовать, сразу презентует правозащитником. И в то же время ситуация с правами человека в Украине с каждым годом если не ухудшается, то не улучшается. Получается парадоксальная ситуация: если нас так много и мы так активно и плодотворно работаем, то почему с правами человека в Украине все хуже и хуже?
Два ответа: или же мы ничего не делаем, или неэффективно работаем. Соответственно, нам надо менять свою работу и заниматься чем-то другим. По крайней мере, я считаю, что все, что связано с правами человека, которые нарушаются, с негативными последствиями – это и моя вина как правозащитника. Может быть, мы недостаточно эффективно работаем. Может быть, стоит уступить место другим, которые будут более полезны обществу и людям, может, ситуация с правами человека будет лучше…
Когда говорят о миллионах граждан, которых задерживают, нарушают их права, это меня беспокоит и мне тяжело от этого. Получается, что мы и мои коллеги ну очень неэффективно работаем. И то, что плохо в области прав человека – это наша вина и показатель неэффективности нашей работы.
Лола: – Добрый день! Скажите, а лучше, чтобы украинцы знали свои права или свои обязанности? ))) Спасибо! Удачи!
Эдуард Багиров: – Это взаимосвязанные понятия. Как ни странно, я приведу пример великого философа своего времени Карла Маркса, он сказал следующее: "Нет прав без обязанностей и нет обязанностей без прав". Если у вас есть права, то у вас есть обязанности. И, соответственно, наоборот. Вот учить надо с детского возраста обязанностям. То есть мы должны понимать, что мы обязаны, чем и кому. А вот права надо изучать уже с периода, когда человек уже взрослый и понимает мир, понимает свою роль и значимость – может быть, даже со школы. Но, в любом случае, обязанности мы должны знать раньше, впоследствии к ним добавляются права. Таким образом, когда человек уже взрослый и самостоятельный, со своим взглядом на жизнь, он понимает, что у него есть и обязанности, и права. Это может быть малый круг обязанностей – родные, родители, безусловно, близкие люди. И, соответственно, есть определенные права и обязанности, когда мы устраиваемся на работу или создаем собственную семью – в отношении наших детей уже. Это взаимосвязанные события в жизни у любого человека.
Аристарх: – Насколько сегодня в целом в мире защищены права человека? Не является ли полное равенство, свобода и равноправие общемировой фикцией, которой прикрываются в том числе и страны исконно капиталистического строя? Спасибо!
Эдуард Багиров: – Сейчас я бы не стал разделять страны на капиталистические и социалистические, это уже атавизм. Что касается страны, где идеальны все законы, государственные структуры применяли бы все возможные и невозможные способы, чтобы эффективно защищать права своих граждан, - ну нет таких стран...
Есть страны, где более эффективно, менее эффективно защищают. Есть страны, где декларируют наивысшей ценностью права человека, а на самом деле используют двойные стандарты, возьмем ту же Америку. Возьмем ту же Россию, где президент и премьер говорят, что у нас с правами человека «very good», а на самом деле – ужасная ситуация. То же самое американцы, которые говорят «наши ценности, наша система жизни и наша система защиты прав человека идеальны», и в то же время мы знаем, что у них есть спецслужбы, которые грубейшим образом нарушают права своих граждан, иностранных граждан и даже политиков других стран. Поэтому говорить о том, что в других странах государственная система и законы однозначно защищают права своих граждан нельзя. Возьмем тот же поступок Брейвика, который расстрелял детей на острове. А неужели эти погибшие дети не имели права на жизнь? Почему государство через свою полицейскую правоохранительную систему не предотвратило этот теракт?
Те же события, которые связаны с закрытием корпораций, предприятий, когда люди теряют работу. Или те события, которые происходят сейчас в Греции, когда экономическая проблема государства вызывает ответную реакцию, связанную с увольнениями, сокращением пособий и социальной помощи и материальной поддержки государства. То есть это некая глобальная проблема. И Украина, как ни странно, имея стабильно минус в сфере прав человека и проблемы, стоя статично в одном положении, приближается к европейским странам. Потому что они понижают стандарты и приближаются к нашим. Получается, что мы на фоне европейских стран уже выглядим более или менее.
Олег: – После событий во Врадиевке много говорилось о реформе МВД. Что-то реально было сделано или это, как всегда, оказались пустые обещания?!
Эдуард Багиров: – По крайней мере, я познакомился с системой МВД более 23 лет назад, когда впервые посетил Министерство Внутренних Дел. И при разных министрах я слышал различные заявления о необходимости проведения реформы. Каждый министр, который занимал эту должность, убеждал нас, что это время вот уже пришло, прошло, надо реформы, надо все менять... И когда я слышу очередное заявление очередного министра, чувствуется какой-то запах нафталина. Потому что это уже избитые фразы, избитые лозунги, какие-то слова...
Никто не может и вряд ли сможет вот так кардинально изменить систему МВД, хотя привлекали к работе в рабочих группах различных ученых, специалистов права, практиков. Все нарабатываем, нарабатываем разные механизмы, системы, шкафы, полки – складываем все эти проекты, но пока что мы не видим того результата, которого ожидаем.
По сути дела нам, простым гражданам нужна не столько эффективность работы. Нам хочется, чтобы милиционеры осознали, что являются частью народа, чтобы понимали, что они являются для нас друзьями, партнерами. Они должны нам помогать, облегчать нам жизнь. Каждый милиционер должен это понимать, сама реформа должна к этому привести.
И, с другой стороны, безусловно, те люди, которые служат государству – милиционеры, военные, другие военизированные структуры, должны получить от государства действительную поддержку, помощь – и социальные пакеты, и материальную поддержку, чтобы они понимали, что о них через волю народа государство заботится и они должны отдавать что-то взамен.
А у нас опять некоторый перекос, который не оправдывает, конечно, те события, которые происходили во Врадиевке, в других городах. Но нельзя все время критиковать или все время хвалить односторонне. В любом случае мы, я имею в виду народ Украины - главный источник власти по Конституции, а нас отвели на задний план те, которых мы избрали. Это, знаете, какая-то странная ситуация: мы вроде бы власть, но те, кого мы временно избираем, становятся властью пожизненно. К нам обращаются, с нами считаются раз в пять лет, когда идут выборы. Ну и, соответственно, все остается на своих местах, очередные обещания – обещаниями. А мы как всегда наполняем себя надеждами на то, что вот новая власть будет, добрый царь-батюшка придет и все поменяется, все будет лучше. Я в любом случае склонен думать, что люди прозреют и поймут, как правильно выстроить будущее свое через систему выборов и смогут правильно выбрать. Потому что до сих пор все, что делали наши люди, выбирая себе правителей, - я не могу сказать депутатов, они избираются депутатами, министрами, но на самом деле получают должность правителей. Как в средние века – чуть ли не короли, цари и тому подобное. И такой неправильный выбор приводит к тому результату, в котором мы находимся сейчас. Но у меня есть надежда, по крайней мере, – на лучшее.
Юрий, Кривой Рог: – Одна из серьезных проблем в Украине - защита прав заключенных. Насколько сегодня законодательство регулирует этот вопрос?
Эдуард Багиров: – Вы знаете, у нас очень много хороших законов, в том числе и в сфере защиты прав заключенных. Пенитенциарная система кардинально изменила свою работу. Если сравнивать результат работы двадцатилетней давности, пятнадцатилетней давности, они изменили свой стиль работы, стали более открытыми. Проводят пресс-конференции, встречи с журналистами, приглашают экспертов. Создан общественный совет, который более или менее пытается эффективно работать в сфере защиты прав заключенных. Но проблемы есть, и их нельзя изменить прямо в ближайший год-два. Это связано с тем, что еще со времен НКВД и ГУЛАГа государственная система считала, что все решения, все действия абсолютно законны и правильны, и не имела понятия о правах человека вообще. В момент перехода режима Советского Союза на так называемый демократически-правовой в Украине сотрудники правоохранительных органов и в том числе пенитенциарной службы ментально не изменились. И подход к осужденным остался таким же, как и был в тридцатых, сороковых или пятидесятых годах, когда у нас всеми процессами в государстве управляли сотрудники НКВД.
Благодаря евроинтеграционным процессам – встречам, диалогу с коллегами в Европе, когда они начинают это видеть. Когда приезжают в Украину различные миссии, рассказывают, как должно быть. И законодательная база хоть не сразу, но постепенно меняется. Приобретает, скажем так, более европейское лицо, и у нас появляется маленькая надежда на то, что пенитенциарная система будет менять свой подход к осужденным. Тем самым, и права осужденных будут не так часто нарушаться, как это происходит сейчас.
Евгений: – Какие права человека чаще всего нарушаются в Украине?
Эдуард Багиров: – Сложно выбрать из огромного массива проблем, связанных с правами наших граждан, какую-то отдельную. Скорее всего, это право на достойную жизнь в своей стране гражданам этой страны. И это право нарушает государственная система, начиная от органа избираемого – Верховной Рады, заканчивая исполнительной властью. И когда эти структуры нарушают наше право жить в своей стране нормально, благополучно и чувствовать себя счастливым, то, безусловно, тем самым нарушается главное право человека. Если детализировать, то нарушается право на труд: потому что половина украинцев, граждан Украины, не могут работать по своей специальности, а если работают, то не получают морального и материального удовлетворения от своей работы.
Это тоже задачи и функции государственных органов – они должны обеспечивать через нормы закона, нормативные акты, определенные механизмы, чтобы благосостояние граждан улучшалось. Мы пока видим, что улучшается благосостояние у очень узкого количества политиков всяких, чиновников, которые каждый раз покупают себе все дороже машины, виллы и так далее. И этот контраст – то, что они должны, и то, что они делают, вызывает у нас, как минимум, молчаливое негодование. Может произойти то, что уже произошло во Врадиевке, только уже в масштабах всей Украины. Терпение имеет определенный предел. И вы знаете, не спрячутся они в своих Бентли, Мерседесах, не спрячутся в хоромах, которые себе строят.
Я надеюсь, до этого не дойдет, и когда-нибудь они все-таки соберутся и поймут, что такое отношение к своим обязанностям не может дальше продолжаться, и они должны что-то изменить, работать более эффективно, чтобы улучшить жизнь людей.
Оксана: – Как вы чувствуете себя после ранения? Что это вообще было, почему стреляли в вас?
Эдуард Багиров: – Ежедневно происходят такие события по всей Украине. Я не делал заявлений и не хочу делать сейчас, что это связано с моей профессиональной деятельностью. Есть определенные политики, которые делают PR на том, что вот, «я пострадал за общее дело, за людей… Видите, меня преследуют, там стреляют, там убивают»…
Я скажу так: никто не застрахован от того, что какой-то психически ненормальный человек не выйдет и не будет стрелять с балкона. Или что хулиган не совершит какое-то действие. Это банальное хулиганское действие, сфера работы наших правоохранительных органов. Я, как и все, хожу по улице и езжу в метро, каким-то общественным транспортом, хожу на работу, и я вхожу в зону риска быть подвергнутым нападению или применению огнестрельного или травматического оружия. События произошли и меня не удивляют, потому что каждый день я читаю об этом и понимаю, что десятки и сотни людей попадают в такие ситуации, как я. Я не считаю, что чем-то отличаюсь. Единственное, что я занимаюсь общественной деятельностью, стараюсь, по мере возможности, помогать нашим людям восстановить нарушенные права. Сейчас чувствую себя нормально, бодро.
Коба: – Почему мы ничего не слышим о правозащитниках на Западе? Кто, например, защищает узников Гуантанамо или жителей Белграда, чье имущество пострадало от натовских бомбардировок? Демонстрацию " Захвати Уолл-стрит" разогнали газами и конной полицией, где реакция западных правозащитников? А сколько их политиков осуждено за коррупционные операции, и что? Вот на Украине незаконно лишили депутатства Игоря Маркова, кто будет его защищать? Кто финансирует все эти фонды на постсоветском пространстве? Я много лет прожил на Западе, там полиция может входить в жилье без санкции, взятки берут открыто, позитивное решение суда на статус беженца стоит 8000 евро. Не лучше ли разобраться сначала, что у тебя в доме, а потом указывать другим?
Эдуард Багиров: – Вопросов очень много, попробую по порядку. Что касается двойных стандартов - в любом европейском государстве, в любой европейской стране существуют элементы двойных стандартов. И там проходят акции, и там их разгоняют, применяют слезоточивый газ, из брандспойтов поливают людей водой, бьют дубинками, применяют наручники и так далее. Это происходит, и к этому относятся даже как бы нормально. Как ни странно, власть тоже там меняется, но вот такой подход не меняется.
Что касается правозащитных организаций, а я знаю несколько крупных, то они занимаются некими глобальными проблемами. Действительно, я не слышал конкретных фамилий правозащитников, которые занимаются, которые активны и делают какие-то заявления о нарушениях прав человека в Германии, Франции или другой стране. Может быть, нет у нас коммуникаций между правозащитными организациями стран СНГ, бывшего Советского Союза. Хотя мы часто встречаемся, общаемся. В Европе эти функции выполняют политики. А наши политики самоотстранились от своей правозащитной функции, они занимаются вопросами бизнеса, где-то оттяпать из бюджета кусок, где-то себе получить привилегии и тому подобное… То есть не занимаются правами. А так бы у нас в стране должно было быть минимум на четыреста пятьдесят правозащитников больше. Пока что там наберется десять-пятнадцать человек из числа депутатов.
Что касается грантов – это болезненная тема. Государство Украина не помогает общественным организациям абсолютно. Или если помогает, то только тем, которые в унисон с органами местной власти на уровне области или района делают какие-то заявления. Про нашу организацию, которую я возглавляю уже тринадцатый год – именно эту, а так уже более двадцати возглавляю общественные организации, – я могу сказать, что мы ни разу не брали грантов ни от отечественных грантодателей, ни от американцев, ни от россиян, ни от европейцев. Пока, с Божьей помощью, нам удается самим выжить, поэтому я могу себе позволить критиковать как оппозицию, так и власть и не бояться, что кто-то из них может причинить мне какие-то проблемы или заткнуть мне рот – это практически не возможно. Ну, они могут застрелить меня возле моего офиса – это будет эффективно, или посадить в тюрьму. Меня тюрьма не пугает, в связи со своей работой я чаще бываю в тюрьме, чем у себя дома. Поэтому так. Я там даже буду больше отдыхать и больше спать. А что касается работы общественных организаций – ну, я скажу так: хотелось бы, чтобы она была более эффективной.
Про Игоря Маркова скажу, что я готов был его поддержать, защищать как гражданина Украины, права которого были нарушены. Я считаю, что это были элементы политического преследования. Поменялась политика государства, мы развернули наши планы, политику внешнюю в сторону Европы, и Марков оказался не там и не в то время. Ожидали, что он молодой и промолчит, а он оказался с гонором и сделал такие заявления, которых ему не простили. И он стал назиданием для других – смотрите, какие могут быть последствия, если вы посмеете открыть свой рот или высказать что-то не то.
Нина П., Одесса: – В 2003 году при Вашем участии был разработан международный правозащитный проект «Черный список», целью которого было предотвращение нарушения прав украинцев со стороны органов государственной власти. Сейчас ресурс не работает. Он показал свою неэффективность или в чем причина? Спасибо!
Эдуард Багиров: – Когда я говорил о финансировании, я это и имел в виду - что идей много хороших, проектов. По сути дела, это был уникальный проект, аналогов не было в то время. Когда я его презентовал пресс-конференцию в УГИАН, это было время, когда Леонид Данилович был президентом и все боялись. Кстати, как ни странно, в первые же дни некоторые руководители того времени попали в черный список как нарушители прав наших граждан.
К сожалению, у нас нет финансовой возможности развивать дальше этот проект. Хотя сам по себе этот проект показал эффективность, потому что когда чиновник попадает в "черный список", он чувствует себя дискомфортно. И любой человек, который имеет доступ к интернету, может зайти на сайт и посмотреть, что это за чиновник, судья, прокурор, глава администрации, - там достаточно большой спектр разделов, куда можно и нужно было бы вносить чиновников. При определенном финансировании мы могли бы продолжать проект. Я попытался предложить плату – хотя бы по пять-десять гривен, чтобы хватило хотя бы на марки или на конверты, получил кучу критики, что я на этом хочу заработать. Мне было неприятно, что я с добром и от всего сердца, а тут наши коллеги-журналисты плюнули в душу. Ну, думаю, не получается таким образом – буду делать свою работу как правозащитник через свою организацию.
Можно было бы эту идею развивать, если использовать независимое финансирование, - потому что деньги дают, но так: мы даем вам деньги, но тогда вы будете рот открывать только тогда, когда мы вам скажем, и говорить только то, что мы вам скажем. Не получается так. Если ты правозащитник, который действительно нейтрально занимает свою позицию, и независимо от фамилий, должностей и так далее, говорит то, что есть – правду. И делает то, что нужно. Или же тебе заплатили, дали денежки, и теперь ты танцуешь – мне это не подходит. Поэтому я гранты не брал и не возьму. Я проще откажусь от своей работы, чем буду за чьи-то деньги прыгать под его дудку. Хоть наш олигарх, хоть чужой – не важно.
Владимир из Киева: – Уважаемый Эдуард Багиров, сколько Украина ежегодно платит за участие в международных правозащитных организациях, в частности Международному Суду по правам человека? Каково количество рассматриваемых международными правозащитными организациями жалоб от простых граждан Украины (не от Ю. Тимошенко) ежегодно и сколько жалоб находится «в очереди на рассмотрение»? Лично я в этом году буду отмечать двадцатилетие обращения в международный суд по правам человека. Результат - ни ответа, ни привета!
Эдуард Багиров: – Владимир, спасибо за вопрос. Украина входит в пятерку стран-чемпионов по количеству обращений в Европейский Суд. Стабильно. Так как простые люди не могут найти правду в своей стране, в своей системе, они надеются на Европейский Суд. А он, по большому счету, уже не справляется с валом исковых заявлений. Насколько я знаю, был даже увеличен штат судей и персонала, чтобы Суд мог справиться. Средний период рассмотрения - от полутора-двух лет до четырех-пяти-шести лет. Я понимаю, что это не в нашей компетенции, мы не можем что-то изменить.
По сути дела, когда наш гражданин подает в Европейский Суд, там пишут, например «Богатыренко против Украины», не против райисполкома, не против ЖЭКа, а против всего государства, и государственные органы, в частности Министерство Юстиции, обязаны, так как у нас есть закон, который обязывает выполнять решения Европейского Суда. Но, как ни странно, в последнее время государство Украина наглым образом не выполняет решения Европейского Суда, что может вызвать в ближайшее время санкции Евросоюза против Украины. То есть, с одной стороны, мы двигаемся в Европу для подписания Соглашения, а с другой стороны, мы не выполняем ранее принятые обязательства исполнять решения Европейского Суда. И это будет основанием для того, чтобы Совет Министров Евросоюза на очередном заседании вынес решение о том, что Украина не может быть даже в Европарламенте. То есть нас просто турнут, скажут: «Ребята, вы что? Вы подписываете обязательства, а сами игнорируете эти обязательства и не восстанавливаете нарушенные права своих граждан, потому что выигрывают Суд граждане Украины! Тут такая очень серьезная ситуация. Это к министру юстиции вопрос, пусть там разбираются и в ближайшее время проблемную ситуацию меняют.
А Европейский Суд пока что для граждан Украины, которые имеют проблемные многолетние судебные тяжбы – как последняя инстанция, как соломинка для утопающего. Я всегда призывал всех наших граждан использовать последние возможности, как на войне – последний патрон. Потому что нельзя складывать руки, успокаиваться, когда чиновники считают, что могут остаться безнаказанным, что их решение не может быть изменено, что человек не получит сатисфакцию в виде решения Европейского Суда.
Еще очень важный момент касательно эффективности Европейского суда – это прецедентное право. Когда гражданин нашей страны подает иск на предмет неуплаты зарплаты, льгот или других законных требований, и Суд подтверждает его правоту, то люди, которые подавали в Суд после него, хоть сотни, хоть тысячи заявлений – они рассматриваются по укороченной схеме, то есть достаточно быстро. Не надо ждать три-пять лет. Это плюс.
Был бы еще один колоссальный плюс, если бы выплаты тем гражданам, которые пострадали от действия или бездействия чиновника, прокурора, судьи (который вынес незаконное решение, например), подали иск и выиграли, платились не из бюджета, а из кармана того человека, который виноват. Например, по постановлению Суда о вине государства Украина гражданину присудили выплату десять тысяч долларов – найдите того, кто подписывал распоряжение, решение суда или еще какой-то документ, арестуйте его квартиру, счета в банке, принудительно продайте имущество и компенсируйте тому, кто выиграл дело в Европейском Суде. Вот тогда будет стопроцентная справедливость. И в следующий раз другой чиновник перед тем, как что-то подписать или вынести какое-то решение, подумает: «А вдруг через несколько лет этот человек дойдет до Европейского Суда, получит решение? Я буду бомжом, не будет у меня работы …» С работы однозначно надо уволить, пожизненно лишить его права занимать эту должность – это помимо материальных компенсаций.
А то получается, что человек потратил пять-шесть лет жизни, добрался, добился, получил решение Европейского Суда, выиграл, а ему говорят – «иди в Казначейство, получи из бюджета». Почему из бюджета? Мои права не Казначейство нарушило, а конкретный глава райисполкома, милиционер или судья. Вот это необходимо сделать. Я считаю, не только по решению Европейского Суда, а даже украинских судов высшей инстанции – апелляционной и кассационной – если они постановят, что права человека нарушены, компенсация должна быть за счет виновного лица. Какую бы он должность ни занимал, он должен за счет своих накоплений, левых вознаграждений, взяток, заплатить. Вот тогда у нас порядка будет гораздо больше.
Я просто не могу найти ни одну политическую силу, ни одного политика, который так думает и так делает. То, что я говорю – это благо для людей. У меня вопрос: четыреста пятьдесят дармоедов в парламенте, Администрация Президента - почему вы так не сделаете? Боитесь, что свое имущество будете продавать? А зачем вы нужны тогда?
В общем, я сейчас наговорю… Спасибо читателям за вопросы, желаю всем удачи!
