Украину всколыхнула большая трагедия. Под Харьковом рухнул учебный самолёт с курсантами на борту. Погибло 27 человек.
Попробую высказаться без оценок и манипуляций на трагедии. Полёт был учебным, и в принципе, у нас с тренажерами и с программой обучения проблем нет. Она существует и выполняется. Хоть и сильно занижены нормы летных часов для присвоения квалификации летчиков. И это огромный минус. Одно дело, когда 500 часов, другое — когда 200-300 часов. А в советское время нормой была тысяча (!).
Касательно этого полета – это уже шестилетняя закономерность, просто мы уже не обращаем внимания. За эти годы мы потеряли 9 боевых самолетов: два учебно-боевых и семь боевых. Просто сейчас, под Чугуевом, количество погибших и статус молодых летчиков-курсантов – стало триггером огромной волны возмущения в обществе. А все предыдущие аварии и падения самолетов Минобороны просто «затыкало» внутри себя. Внутриведомственные комиссии проводили расследования, и мы даже не знаем результатов этих расследований, кто виноват, кого наказали или нет.
Парк самолётов очень старый в Украине, несмотря на заявления, что ресурс у нас есть. А выработано только 30% общего ресурса. Но тут же есть еще и второй параметр, о котором нам не хотят говорить, — это возраст. Если 20 лет срок службы этого самолета, то, извините, ему положен капитальный ремонт. А еще 10 лет пройдет после капитального ремонта, то, пожалуйста, распилите его на металлолом и дайте другой. А у нас же говорят, что он часы не налетал – пусть летает, хоть ему 50, хоть 100 лет. Это, кстати, массовая проблема. Вот в таком состоянии у нас все Вооруженные силы.
И не Пётр Алексеевич поднял армию, как это говорили все шесть лет. Не указом президента, не личным его решением мы вооружили армию. Хоть и действительно кое-что отремонтировали и завели, и техника у нас сегодня может ездить, стрелять и вести какие-то боевые действия. Мы боевую авиацию более-менее поставили на крыло, пару десятков машин отремонтировали, и это при том, что мы не имеем профильных предприятий, у нас только ремонтные заводы. А все запчасти мы какими-то левыми-правыми способами закупали в России и везли сюда контрабандой и ремонтировали. А транспортная авиация, имея профильные предприятия – мы не то, что не поставили в войска, мы за все эти годы не выпустили ни одного самолета.
Канада с 2014 года трижды предлагала нам F-18. В НАТО же прекрасно понимают, что мы будем зависеть от России. Мы не можем модернизировать эти самолеты даже до того уровня, до которого их модернизирует РФ, потому что это надо гнать на завод. А стоимость модернизации «МиГа» стоит от 8 до 10 млн долларов. В прошлом году опять поднялся вопрос, уже США, Польша нам предлагали, а мы всё равно спустили это на тормозах и упёрлись всеми конечностями.
Проблем с техникой много. Но люди – основное. И новые молодые ребята точно не передумают вновь учиться и покорять небо, даже после такой трагедии. Может, на какое-то короткое время, пока ещё на слуху будет эта авария, кто-то и передумает, но, в общем, эта профессия всегда пользовалась огромным спросом. 15 лет подряд Харьковский авиационный институт выпускал офицеров наземных служб. Ребята, которые шли в летчики и заканчивали летный факультет, получали диплом офицера наземной службы, потому что они вообще не поднимались в небо, кроме тренажеров. И при этом количество желающих и надежда на то, что «вот завтра дадут топливо и мы полетим», она все равно не оставляла институт без желающих поступить.