Во-первых, матерные выражения, так же как и ссылки на них без употребления самих матерных слов, имеют высочайший эмоциональный заряд. Употребление таких выражений позволяет выплеснуть переполняющие эмоции, несмотря на то, что чаще всего это происходит неосознанно, как бы неспециально.
Пример. Местная авиалиния, 12-местный «кукурузник». Среди пассажиров бабулька – божий одуванчик. В белом платочке, такая чинная и набожная. А самолетик маленький, его швыряет, и при каждом рывке она крестится и молится громким старческим шепотом. И тут самолет проваливается в воздушную яму, и бабулька вскрикивает: «А ё… твою мать!» Народ смеялся так, что пилот вышел посмотреть, не случилось ли чего. Напряжение, в котором все находились, тут же исчезло.
Часть эмоциональности мата связана с запретом на него, точнее, с демонстративным нарушением этого запрета. При этом чем выше культурный уровень, тем строже табу на использование ненормативной лексики и тем сильнее же искушение его нарушить. Там же, где такой запрет снят частым повторением матерных выражений, эмоциональная составляющая мата значительно понижается или вовсе сходит на нет.
В среде, где матом не ругаются, а «на ём разговаривают», нецензурные выражения используются просто для связки. И потому количество слов можно пересчитать по пальцам: названия половых органов и глагольное обозначение действий этих же органов. Бедность словарного запаса вообще коррелирует с бедностью вариантов нецензурных выражений.
В среде же интеллектуальной выражаться не то чтобы не принято, но считается скорее мелким хулиганством, эдаким «гусарством». Хотя и при этом соблюдаются определенные правила. Например, допускается рассказывание анекдотов с одним-двумя матерными выражениями. Например:
Папа читает сыну сказку на ночь:
– …и тут сверкнула сабля.
– Что, б…?
– Cпи, б…!
Вообще слово «б…», как фонетическая запятая, играет сейчас скорее роль русского артикля, с единственной разницей, что пишется (произносится) не перед словом, а после.
Ненормативная лексика вообще универсальна и многофункциональна. Кроме выше названных эмоциональных выбросов и подчеркиваний, кроме нарушений культурных табу, ненормативной лексикой можно еще и нанести оскорбление, и сблизить компанию (нарушая запрет вместе, мы как бы объединяемся).
В отдельных случаях ненормативная лексика приобретает функцию словотворчества, где каждому слову приписывается смысл новый, договорной, который может вовсе не проистекать из самого слова. Например, «п…то» – это хорошо, «х…во» – плохо, отвратительно, но при этом «п…ц» – гораздо хуже, чем просто «х…во». Иностранцам, даже изучавшим русский язык, не понять, что можно говорить, используя только одно слово и производные от него.
Подведем итоги. Мат может быть шокирующим, пошлым, объединяющим, забавным и даже веселым, скудоумным и творческим. А в каком ключе им пользоваться или не пользоваться вообще – каждый сам решает для себя.
11.03.2005 17:18