Алексей Арестович: Если сюда зайдут войска РФ, Roshen получит кто-то другой

Введение санкций против российских компаний и социальных сетей не все украинцы встретили восторженно. Правозащитные организации поспешили назвать такое решение властей ограничением права на информацию. А многие пользователи, недолго думая, просто установили себе специальные приложения, позволяющие обходить блокировку сайтов.

Военный эксперт АЛЕКСЕЙ АРЕСТОВИЧ в интервью "Апострофу" объяснил, в чем смысл решения закрыть доступ к "ВКонтакте" и "Одноклассникам", как в нем сошлись личные интересы власть имущих с интересами нацбезопасности Украины, почему власть начала запрещать российские ресурсы, не проведя разъяснительную работу в обществе, и что могут запретить следующим.

- Вы анонсировали интересную тему для обсуждения – методы работы спецслужб. Могли бы вы объяснить, какие же основные принципы работы спецслужб, чем отличаются методы российских и украинских спецслужб?

- Давайте проверим на вас.

- Давайте.

- Представим себе, что вы – майор СБУ и работаете в Подольском районном управлении СБУ. Вас вызывает начальник и говорит: "Нам нужно узнать, какие "патриоты" живут в Подольском районе. Достань список "патриотов" и через месяц доложишь. А также: их круг общения, знакомств, привычки, слабые места, мотивы, сильные места, системы связи и так далее". Что бы вы делали?

- Наверное, нужно внедрить своих агентов на местах.

- Куда? Это же неизвестные организации.

- Есть социальные сети, где можно провести некий контент-анализ и найти наиболее ярых представителей.

- То есть вы садитесь и начинаете отслеживать бесконечно по поиску: "Подольский район, патриотические организации"? Введете в поиске: "главный патриот Подольского района"?

- Есть еще разные националистические организации на местах.

- Представьте, что нет ни одной организации в Подольском районе, а патриоты есть, и самое главное – есть боевая задача. Что вы будете делать?

- Тогда, наверное, нужно спровоцировать какую-то акцию.

- Вот! Вы их создадите, и через месяц будет восемь патриотических организаций в Подольском районе. Это нормальная работа спецслужб. Тем более, что их создадут очень уважаемые люди, со шрамами из Абхазии, из Чечни, из Грузии и так далее. Люди, заслуженные во всех отношениях. Они даже знать не будут, кто инициатор всего этого. Будут бизнесмены, которые дадут помещение, машины. Будут петь патриотические песни и "розмовляти виключно українською мовою".

- И это все за счет спецслужб?

- Это все делает система стимулов. У спецслужб есть такая штука, которая называется "активные мероприятия". Даже у полиции прописаны две основные функции: предотвращение преступления (профилактика) и непосредственно расследование. Но полиция в основном работает по принципу: есть труп – есть дело. Спецслужбы же работают на упреждение.

- То есть они провоцируют ситуацию?

- Да, это называется сценарное планирование. Они никогда не ждут. Многие думают, особенно теперь, когда речь пошла о российских социальных сетях, о программном обеспечении типа 1С или "Антивируса Касперского", что спецслужбы – это те, кто подглядывает в замочную скважину. Но они этим не ограничиваются. Если бы они этим ограничивались, они бы не работали так успешно. И не было бы государства как такового. Они проводят активные мероприятия.

Теперь смотрите, как это делается: создаются восемь патриотических организаций, их сталкивают лбами, а люди, "співаючи патріотичні пісні", выясняют между собой отношения. Закручивается целая жизнь. Эта жизнь мониторится, просчитывается, направляется определенным образом, так, что никто не знает, если нормально работать, кто и как это сделал. Такое впечатление, что все произошло само собой.

Теперь, представьте себе, это реальная история, я общался с добровольцем, который третий год воюет в зоне АТО. И они выступают за возвращение "ВКонтакте": государство не имеет права брутально запрещать соцсеть. Я говорю: "А какие ваши аргументы, хлопцы?"

Они отвечают: "Понимаешь, мы еще во время Майдана нашли пару патриотических пабликов, вступили туда и там очень сильно координировались. Вот третий год в АТО, переписываемся там тоже. У нас есть секретная группа, куда никто не может проникнуть".

Это уровень подросткового понимания. Вот поэтому средний психологический возраст украинца – 11 лет. До Майдана был 8 лет.

Теперь ставим себя на место российских спецслужб. 13 миллионов пользователей социальных сетей в Украине — это 13 миллионов теплых сладких лохов, которых сам Бог велит облапошить. Если западные спецслужбы захотят что-то такое сделать, то у них есть парламентский контроль, контроль со стороны других спецслужб, контроль со стороны правительства, независимого суда и так далее.

Россия – огромное централизованное государство, которое осуществляет свои мероприятия по единому плану. Роль ФСБ в России видна по следующим цифрам: Центральный аппарат ФСБ – 110 тысяч человек (это только Центральный аппарат), тогда как весь советский КГБ в 1985 году был 85 тысяч человек.

В России для того, чтобы получить доступ к социальным сетям, всему этому программному трэшу, не нужно решение суда. У них районный опер может открыть и прочитать все, что угодно. И теперь представьте, что для них цель – Украина, "сакральная земля", и они концентрируют на нас все ресурсы.

Если районному оперу СБУ нужно создать патриотическую организацию, он будет клянчить у знакомых бизнесменов, бандитов, выписывать килограммы бумаги, чтобы ему дали 20 тысяч гривен на ее организацию, и просить помещение какое-то, то в России все есть. Это государство, которое имеет миллиарды долларов с продажи газа и нефти. И все эти усилия направляются, чтобы скушать Украину.

В 2004 году было принято решение о поглощении Украины, это 10-летняя подготовка и концентрация всех усилий: "Останкино", программы и так далее. Если какой-то Павел Дуров, честный хлопец, пытается не дать программные коды и доступ к "ВКонтакте", то ему начинают объяснять: "Вот видишь, много фотографий. Узнаешь этих людей? Это все твои родственники. Смотри, у тебя есть двоюродная сестра-блондинка, она ходит одна по темным улицам – всякое же может случиться с девушкой. А тут у тебя есть троюродный брат, он хочет поступить в университет, он не поступит в университет, пойми это просто. А еще у тебя есть бабушка в Омске, живет одна, старушка не умеет обращаться с газовой плитой, может однажды отравиться газом, понимаешь? Так что с программными кодами? Будем упорствовать или сейчас быстро договоримся?"

Это называется "загонная охота". Представьте себе, что вам нужно проникнуть на закрытый завод, в сейф главного директора, взять секретную флешку. Что бы вы делали?

- Договорилась бы с охраной?

- Она не хочет договариваться. Она вас поймает и сдаст в полицию.

- Договориться с директором? Шантаж, угрозы, вот это все.

- Директор – это человек, который очень сильно охраняется, он имеет большие деньги и мотивирован на то, чтобы никому ничего не сдавать. Тем более, это он вас ненавидит и с вами воюет.

- Помимо директора, наверное, кто-то еще имеет доступ.

- Скорее всего, секретарша и какой-то главный инженер. С главным инженером и директором мы не работаем, мы берем секретаршу: через забор лезть не нужно, она сама выходит. Нужно поймать секретаршу. И когда уже 1500 человек, за которыми стоит государство, начинают работать по одной секретарше, при том, что они могут получить любой инструмент в свое распоряжение, как вы думаете, как быстро сдастся секретарша?

- Думаю, что быстро.

- При такой концентрации усилий – очень быстро. Теперь представьте себе, что вся эта загонная машина российских спецслужб направлена на Украину. Есть, например, "Яндекс.Такси"– это конкурент Uber, который зашел сюда под 30% сбора с водителей. А "Яндекс" почему-то заходит под 5%. Как так получается? Это российские домохозяйки решили затянуть пояса и сказали: "Девочки, а давайте поработаем три года в минус, а потом будем зарабатывать". "Яндекс" – это Сбербанк, Сбербанк – это Кремль, Кремль – это ФСБ. Вы видите, какого масштаба мероприятия проводятся по Украине?

А теперь смотрите внимательно: до этого указа, я специально смотрел по некоторым государственным учреждениям, до 90% официальных почтовых ящиков были на mail.ru. Сидят российские планировщики, например, и думают: вот представим себе, у нас есть план нанести по Украине удар крылатыми ракетами и авиацией. Интересно, какие силы поднимет на противодействие украинская сторона, сколько у них боевых самолетов на крыле? Чтобы получить ответ на этот вопрос, нужно проводить большое количество мероприятий: нужно внедрять людей, искать, добывать, считать.

Или вариант номер два: проводим агрессивную маркетинговую политику, поддержанную на государственном уровне, которая для украинского пользователя абсолютно не выглядит как целенаправленная стратегия спецслужб, а выглядит как нормальный открытый бизнес, честный рынок и так далее. Для этого на условный энный авиаремонтный завод были внедрены системы 1С, "Антивирус Касперского", российская почта и так далее, которые в сочетании дают программный комплекс.

Я сильно примитивизирую объяснение для простоты понимания непрофессионалами, но логика такова: один программный продукт регулярно обрабатывает комплексную информацию по предприятию, потому что это его прямая задача, он для этого и установлен, а второй пакетами отсылает ее в Россию. Представляете, как мы выглядим с их стороны? Абсолютно прозрачно. Все противники системы запрета на российские сети, ограничения доступа к российским программным продуктам говорят, что это свободный рынок, это право людей на информацию и так далее. Так вот, уровень понимания значительно более узкий, чем то, что делают россияне здесь. Они проводят гораздо более широкую стратегию, так, что ситуация выглядит свободным рынком, свободными правовыми отношениями, а, на самом деле, является частью общего замысла по работе с Украиной.

- Почему тогда такое решение принимается спустя три года после начала военных действий?

- Несколько причин. Во-первых, они так приняты, эти ограничения, что пользователя фактически невозможно упрекнуть за пользование "ВКонтакте". Данные ограничения можно обойти различными способами. Это решение направлено не против пользователя, оно направлено против провайдеров и является частью программы по большой перестройке медийного рынка в Украине.

- Владения медийным рынком?

- Да. Если кто не в курсе, то, по разным данным, от 40 до 70% украинских провайдеров принадлежат российскому капиталу. Посмотрите на ситуацию в Украине: большинство "больших денег" на рынке за все 25 лет независимости – российские деньги. У нас исчезла целая нефтеперерабатывающая отрасль, потому что это все ушло под Россию. Трудно поверить, что это не просто российские бизнесмены покупают активы и делают нормальный бизнес, а что имеет место организованный процесс, где российским бизнесменам говорят, что и как покупать, и дают преференции и помощь на эти покупки на уровне правительства России. Добавим сюда проникновение в политические партии, проникновение в общественные организации, создание самих организаций, их финансирование. Теперь принято решение их повышибать.

Я вам скажу, почему приняли, потому что, скорее всего, Петр Алексеевич и его компания прикинули социологию по Оппоблоку и по Юлии Тимошенко, прикинули возможность их объединения, прикинули свои электоральные возможности и поняли, что нужно срочно что-то делать. В стране де-факто началась избирательная кампания, поэтому было принято решение на перестройку медийного рынка с целью выбить медийно-электоральную базу из-под политических конкурентов. Скорее всего, в июле-августе начнется лицензирование телеканалов, мы официально переходим на цифру с аналога. Я не удивлюсь, если хлопнут "Интер", заберут лицензию.

- После подписания указа президента Зорян Шкиряк нам в интервью уже анонсировал такой следующий шаг.

- Да, "Интер", Московский патриархат и так далее. Выбивается медийная и электоральная база из-под Оппоблока. А учитывая, что в стране 9-12 миллионов мягких "ватников", логика происходящего понятна. Начали именно сейчас, потому что, видимо, думали, что можно обойти все другими средствами. Во-вторых, шел анализ.

У нас принято кричать, что решения во власти принимают воры, негодяи, бандиты. А кто готовит решения этим "ворам и бандитам"? Люди, которые по 25 лет работают в профильных сферах. Запретили же не только "ВКонтакте", а еще больше 80 ресурсов и более 300 субъектов права. Такое исследование сделать – не один месяц и даже не один год нужен. Минимум года полтора ушло на комплексное исследование, с доказательной базой.

- Почему доказательная база не была представлена публично?

- Потому что это вскроет методы нашей работы, уровень проникновения, логику оценок и так далее. Но, несмотря на правильность самих действий, власть все равно совершает множество ошибок при их реализации. Я им предлагал еще в 2014 году: "Вы выйдите и скажите – дорогие граждане, мы вас очень любим, но нашей обязанностью является вас защитить. Есть вопросы, в которых вы некомпетентны и никогда не будете компетентными, потому что для этого нужно 30 лет заниматься этой темой и иметь допуск к совершенно секретной информации. Поэтому мы будем в той части, которая вас касается, вас извещать, а в некоторых вопросах – не будем. Пусть нас контролирует парламент, как в правовом государстве".

Украинцы не понимают, что они живут на войне. Представьте себе, чтобы американский солдат сидел в соцсети, которую создало и администрирует ИГИЛ. И этот солдат заявляет: "А что тут такого, я зарегистрировался там с друзьями, выкладываю свои фотки, качаю музыку". Американская военная цензура разорвала бы 90% наших военных и волонтеров, просто анализируя то, что они пишут. Мы в этом смысле такие "розовые легкокрылые пони".

Теперь смотрим на еще один аспект этого вопроса: избирательные кампании. За последние полгода-год в мире выборы выиграли три несистемных кандидата, не имеющих политического опыта, никогда не бывших в политике и не имеющих политической силы за собой: Трамп, Макрон и сейчас – кандидат в президенты Южной Кореи. Существенная часть их успеха – это технология Big Data. Big Data есть в открытом доступе, они просто правильно с ними работают.

Представим, что есть 18 параметров обсчета данных для проведения избирательной кампании. В открытом доступе, допустим, есть шесть, которыми пользуются украинские избирательные штабы, а россияне, благодаря доступу в наш закрытый сегмент интернета, обсчитывают не по шести, а по всем 18-ти, включая 12 недоступных украинским политикам. То же самое касается бизнеса. Наши айтишники кричат: "Как вы смеете запрещать что-либо в интернете?!" А им приходило в голову, что у них нет доступа к данным, которыми вовсю пользуются их российские конкуренты? Что даже чисто экономически россияне обсчитывают свои маркетинговые стратегии по большему количеству факторов? А еще денег у них гораздо больше. А еще их поддерживает правительство. Можно сказать, что украинская власть, наложив ограничения, начала ставить нас в равные условия с российскими конкурентами.

Понимаете, люди думают на уровне: мне нечего скрывать в интернете или, наоборот, шпионов интересуют мои интимности. Но фото, которые пользователь пересылает жене, никого не интересует. Происходит другое: все хорошо, все отлично, годами ничего опасного, а потом – раз – и Оппоблок внезапно выигрывает выборы.

Есть масса доступных программ, вы можете посмотреть, как по 200-м лайкам составляется виртуальный портрет потребителя, анализируются его предпочтения, эмоциональное состояние, мотивация и так далее, и становится ясно, как с ним работать. Это еще одна сторона. И таких сторон – много.

Главная мысль, которую я хотел бы утвердить: наши люди не умеют мыслить, как их противники. Те мыслят и работают так, чтобы ни один звоночек не зазвенел, чтобы было полное впечатление открытости рынка, свободы, правового государства, ставка делается именно на это, на создание полной психологической уверенности в отсутствии угрозы. Главное условие: люди не должны ощущать, когда их уже загоняют во флажки. И вот теперь почти половина Украины, 13 миллионов человек, борются за свое право быть порезанными на колбасу. Вот как работает эта стратегия.

- Что последует после запрета российских соцсетей?

- Ограничение доступа к российским программным продуктам – начало системы мероприятий с нашей стороны. Она согласована с Западом, 101%. Дело в том, что в программных документах НАТО, Китая и самой России киберпространство признано одной из зон боевых действий, наряду с воздухом, землей и водой.

В этом году уже было несколько атак на украинские облэнерго со стороны российских хакеров. Они выводили их из строя на сутки и более. НАТО проспонсировало создание в системе ВСУ трех центров кибервойны, это показывает значение, которое они придают данной теме. Российские хакеры вскрыли почту одного из кандидатов в президенты США, Хилари Клинтон, пытались вмешаться в компанию Макрона, сейчас распространяют вирусы и так далее.

Еще один аспект. Существует вид разведки, которая добывает информацию из открытых источников. Очень похоже на работу журналистов, только более качественную и системную. К примеру, группа InformNapalm или Bellingcat. Российские офицеры уровня генералов и полковников заезжают на Донбасс, их скрытность обеспечивается целой системой мероприятий, которые скрывают их персональные данные. И наши волонтеры все равно пробиваются и добывают информацию сквозь все эти преграды, которые ставят российские спецслужбы, сквозь всю эту систему прикрытия. Это очень тяжелый труд, который позволяет добывать очень много информации. А теперь представьте, как работает ФСБ против нас, когда мы добровольно регистрируемся и наполняем данными российские ресурсы. У нашего InformNapalm возможности в миллион раз меньше, чем у россиян. И, тем не менее, они добиваются результатов. Представьте тогда, какую информацию, какого уровня возможности имеют россияне против нас.

Когда украинская верхушка принимает решение: защищать страну или личные политические интересы, то политические интересы, как правило, перевешивают. Но эти сферы могут пересекаться. В данном случае они пересеклись, и мы это всячески приветствуем как общество, потому что попытка украинской власти отработать электоральное поле позволяет совершать правильные действия уже на уровне национальной безопасности в целом.

- Но возможности у России влиять все же остаются?

- Конечно, они гигантские. У них имперское мышление, они мыслят большими периодами, большими масштабами. И мы начинаем, слава Богу, эту борьбу на государственном уровне по постепенному отсечению щупальцев кремлевского спрута. Это долгая борьба: 10-15 лет. И есть моменты, в которых наше государство пока не дотягивает.

- В чем конкретно?

- Дело в том, что с ограничением доступа к некоторым ресурсам в интернете люди действительно ущемляются в правах. Государство должно было сформировать и предъявить правовую позицию, например, сказать, что, безусловно, у вас есть право на информацию. А еще у вас есть право на жизнь. Так вот: мы находимся в ситуации, когда мы отвечаем за юрисдикцию на данной территории, и мы ограничиваем на три года ваше право на информацию определенным образом для того, чтобы обеспечить вам ваше право на жизнь.

В ситуации, когда в современном мире все воюют против всех, какие-то права все равно будут ущемляться. Украина подвержена военной агрессии, мы потеряли 7% нашей территории, и больше 15 тыс. граждан лежат уже убитыми. Что еще нужно? Слава Богу, мы начали отвечать, потому что по нам практически безнаказанно работали 25 лет. Наш ответ на это воздействие всячески нужно приветствовать. Другое дело, что общество и СМИ должны давать обратную связь государству и корректировать его поведение.

Я много раз сталкивался, когда даже добровольцы, военные не понимают, как это работает. Казалось бы, они должны иметь повышенное чувство опасности на такие вещи, но с нашей стороны происходят парадоксальные вещи. Украинское общество много раз доказывало государству, и своему, и чужим, что мы способны самоорганизоваться, победить на Майдане, выиграть первый, самый трудный год войны. А тут получается, что общество, наоборот, радикально недооценивает риски, которым оно же подвергается. И вот, с одной стороны, мы выдаем образцы подвигов и величия духа, а с другой – недооценку конкретной и масштабной угрозы.

Ситуация, когда общество не понимает базовые риски и угрозы, крайне опасна. И именно над этим наши противники работают, чтобы общество утратило способность различать вещи. Как это делается? Мы видим прямо сейчас – замещением. Тема безопасности активно замещается темой "свободы". Раскручивается соответствующая дискуссия, организовывается смещение смыслов.

- И как это раскручивается?

- Проверочный вопрос: почему наша власть объявила о своем решении так внезапно? Почему не было широкой общественной дискуссии? Есть одна претензия со стороны правозащитников или людей с правозащитным мышлением, что нужно было устраивать широкую общественную дискуссию, консультации и так далее. А теперь представьте, что россияне, имеющие 13 миллионов пользователей в своих сетях, начинают этому решению противодействовать. Кто бы выиграл эти слушания и эту кампанию в интернете?..

- А вот недавнее заявление Ксении Собчак, может быть, похоже на то, что вы говорите? И что, уже руками либералов пытаются тоже сказать, что это плохо?

- Сейчас я объясню, как организовывается информационно-психологическая борьба. Цитирую первую страницу американского пособия по информационно-психологической борьбе: "Основная задача информационно-психологической операции – захватить повестку дня". После этого вы можете расслабиться. У нас есть системная проблема: украинские СМИ в основном вторичны, они берут либо западные инфоповоды, либо российские, а сами практически ничего не генерируют, только реагируют. А это и есть самая главная вещь – захватить повестку дня. Многие люди, многие лидеры мнений, такие как Собчак, управляются именно через повестку дня. Собчак не звонит директор ФСБ или районный опер ФСБ, ей звонит ее лучшая подруга и говорит: "Ксюша, ты пропустила такой важный момент. Ты публичная персона, ты должна высказать свое мнение. Вот в Украине что-то там запретили, а мы же либералы". Есть кружок либералов, который мягко направляется. Мало кого заставляют: "Чувак, быстро написал пост в интернете про свободу слова". Нет, это управляется куда более тонко.

- Создается некий психологический фон?

- Просто ставится повестка дня, а поскольку она задана не вчера, она задана 20 лет назад, то уже выросло несколько поколений журналистов и лидеров мнений, которые так мыслят и думают. Они искренне считают, что такова их собственная система ценностей, они защищают их, защищают свою позицию по данному вопросу. А эта позиция сформирована заранее, очень аккуратно и взвешенно сформирована в рамках стратегического масштаба общегосударственной информационной политики.

В России есть масса людей-либералов, которые очень сильно ругают путинский режим, иногда даже страшно становится.

- Находясь в России.

- Да, находясь в России, и с ними ничего не происходит. Годами. Я просматриваю иногда некоторых из них. И вот какая любопытная штука получается. Либералы ругают, ругают проклятую российскую власть, а потом – бац – какой-то интересный повод, как, например, когда американцы разбомбили сирийскую базу – и вот отчего-то эти лидеры мнений, специализировавшиеся на военно-политических вопросах в России, промолчали, не сказали ничего. Третий раз не сказали, четвертый раз не сказали. Важнейший резонансный повод – а они молчат. Очевидно, команды не было.

Нужно понять следующее: в мире нет процессов, которые идут самотеком. Все социальные процессы в мире кем-то сгенерированы, кем-то куда-то направляются и моделируются. И подобными вещами занимается любой нормальный человек. Вот, представьте, что вы – моя жена. Вы приходите ко мне и говорите: "Слушай, дорогой, у нас сосед сделал дырку в стене и подсматривает за нами в спальне". Мои варианты ответа: "Я сейчас пойду, разберусь". Или – второй вариант: "Знаешь, дорогая, мы не можем ограничивать человека в альтернативной информации".

Теперь представьте, что вы – директор ЦРУ, а я ваш зам. Я к вам прихожу и говорю: "Вы знаете, образовалась дырка в интернете, неизвестные хакеры придумали систему Tor (система, позволяющая устанавливать анонимное сетевое соединение, защищенное от прослушивания, - "Апостроф"), и мы потеряли контроль за 5-процентным фрагментом интернета". Что вы мне ответите? Будет поставлена задача: немедленно разобраться, никто "дырку в спальне" терпеть не будет. Поедут, найдут этих хакеров, поговорят с ними, все объяснят, и те будут работать так, как попросят. Ровно так это и работает.

Конечно, бывает, что люди создают нечто неконтролируемое, и какое-то время, например, год это работает безнаказанно. Пока не подобрали ключи, не подошли к ним и грамотно не договорились. А особенно спецслужбы любят публику, которая начинает ставить дополнительное шпионское оборудование в ответ на запреты. Если человек шифруется, значит, есть что шифровать. Двухсоттысячный город обычным компьютером с производительностью, которая не тянет игру "Танки", обсчитывается примерно за 3 минуты, полностью создается карта пользователя с виртуальными предпочтениями и с эмоциональной окраской, с динамикой, со всем остальным. Я недавно наблюдал работу открытой коммерческой программы, которая за 58 секунд просчитала популярность бренда в двухсоттысячном городе. Военные системы намного производительнее.

- И насколько точно?

- Абсолютно точно. Видно, кто, когда и что говорит, лидеры мнений, сеть, которая от них направлена, те, кто их поддерживает, лайки, эмоциональное предпочтение, время реакции на месседжи и так далее. Это все давно отслеживается и направляется.

И нужно быть очень наивным человеком, чтобы думать, что если вы сами, отправляя ребенка в детский сад, контролируете его по телефону, смотрите, что он ест, с кем он общается, и расспрашиваете учителей, как он себя ведет, и даже подсматриваете за ним негласно, а вот дяди, которые озабоченны безопасностью государства или больших транснациональных корпораций, этого не делают. Наши граждане мыслят так: я за своим ребенком слежу, чтобы он не попался на какого-нибудь "Синего кита" в том же "ВКонтакте", а государство не должно за мной следить. Где логика?

- Спорный момент. Чувствовать себя под тотальным контролем тоже как-то не хочется.

- Вы – военный, а я – мирный гражданин. И я где-нибудь в зоне АТО иду прямиком на табличку, вами поставленную, на которой написано "Осторожно, мины". Как вы должны реагировать? Что вы будете делать?

- Запретить идти.

- Вы будете останавливать, правильно? Потому что вы давали присягу защищать меня, даже от меня самого. После убийства Кеннеди в американскую конституцию была внесена новая поправка. Кеннеди очень не любил систему личной охраны. Он говорил: "Вы придурки, играетесь в шпиономанию, я вообще хочу ездить к любовнице спокойно". После его убийства было проанализировано его поведение, и была внесена поправка: если американский президент препятствует работе охраны либо не способствует – это основание для его импичмента. Президент подвергается такому воздействию в очень свободной стране Америке, а граждане не должны подвергаться? Начиная с 1945 года, ситуация в мире радикально новая: информационное обеспечение начинает превосходить по силе воздействия реальные боевые действия.

Граждане Украины очень критикуют президента за то, что он плохо себя ведет и не думает о безопасности государства, что он позволяет себе иметь Липецкую фабрику. А оказалось, что у каждого есть своя маленькая "Липецкая фабрика" - в "ВКонтакте", с которой жалко прощаться. Как говорит один мой знакомый: "У меня турагентство, я 9 тыс. людей подписал на себя за 3 года непрерывной работы, это был тяжелый труд. А теперь я должен с этим прощаться". Но, кстати, он нашел в себе силы и попрощался, к его чести. У меня есть знакомый, который от 700-тысячной группы "ВКонтакте" отказался добровольно, призвал всех переходить к себе в Facebook и закрыл эту тему, большой общественный паблик.

- Вы уже назвали возможные ресурсы и технологии, с помощью которых можно обойти этот запрет. Власть будет реагировать на такие возможности?

- Безусловно, она будет реагировать. Но сначала будут бить не тех, кто обходит, а тех, кто предоставляет услугу по обхождению. К этому кому-то подойдут и скажут: "Как же так, ты не исполняешь предписания государства в сфере национальной безопасности. Как так получилось, будем закрываться? А на какие деньги ты открывался? О, российский капитал, как интересно".

- А это не является элементом "закручивания гаек"?

- Безусловно, это закручивание гаек, и оно будет использовано в приватных политических и бизнес-интересах. Мы должны понимать, что это неизбежно. Об этом тоже нужно говорить. Я еще раз хочу подчеркнуть, что это часть электоральной кампании, часть бизнес-кампании по захвату активов. Для этого гражданские активисты, СМИ нужны, чтобы бить в набат и указывать на опасности злоупотребления. Сейчас все явления – сложные, комплексные, матрешечные. Мы не можем сказать, что это однозначно хорошо, а это однозначно плохо. Мы должны говорить: "Это хорошо, это ок, это не ок, это наполовину ок, а это на четверть ок, а на все остальное – не ок". Так вот, мы можем сказать, что люди во власти вынуждены защищать Украину хотя бы с точки зрения своих бизнес и политических интересов. Если сюда зайдут российские войска, то, наверное, Roshen будет принадлежать кому-то другому, я так сильно подозреваю, и все остальные активы тоже.