Когда в 2014 году стоимость доллара прыгнула с 9 до 15 грн, инфляция достигла 25 %, а промышленное производство рухнуло на 10 %, казалось, что в Украине наступила черная полоса. Но уже в начале 2015‑го стало ясно, что это была полоса белая. В январе промпроизводство в сравнении с соответствующим периодом прошлого года упало более чем на 21 %. Инфляция ускорилась в полтора раза. Доллар допрыгнул до 30 грн.
Павел Штутман, собственник машиностроительного холдинга Эльворти ГРУП и компании Гидросила ГРУП, на предприятиях которого работают 6 тыс. человек,— один из тех, кто ежедневно следит за тем, как украинская экономика ищет дно своего падения.
«Когда доллар стал стоить 12 грн, нас это беспокоило, мы это часто обсуждали,— говорит кировоградский бизнесмен.— Но когда ситуация вышла из‑под контроля, мы уже ничего не обсуждали. Ждем. Каждый день наблюдаем — какой там курс».
Доходы украинцев из‑за последнего обвала гривны в валютном эквиваленте сегодня понизились до уровня февраля 2005 года. И даже при самом оптимистичном сценарии экономика и, соответственно, доходы граждан выйдут на прошлогодние показатели не раньше чем в 2018‑м, полагают в Администрации президента (АП).
«Три года нужно на стабилизацию,— говорит Дмитрий Шимкив, замглавы АП по вопросам проведения административных, социальных и экономических реформ.— Первый год — остановить падение. Дальше организовать подъем, стимулировать экономику».
Согласно этому плану по восстановлению Украины, к 2020 страна совершит рывок, достигнув уровня ВВП на душу населения, сопоставимого с сегодняшним уровнем Болгарии. То есть удвоит нынешний. Цель следующей за этим пятилетки — догнать и перегнать Польшу.
Этот план слишком амбициозен, заверяют эксперты. Международная практика и опыт стран-реформаторов говорит: выбраться за десять лет из ямы, в которой оказалась Украина, можно, а вот выбраться из ямы и приблизиться к уровню Польши — невозможно.
«Это будет чудо,— заверяет Тимофей Милованов, профессор Питсбургского университета, член редакционной коллегии общественной организации VoxUkraine.— Не экономическое, а политэкономическое».
10 лет строго режима
Средний заработок на 11 машиностроительных предприятиях Штутмана составляет 3,3 тыс. грн. «Раньше это было $400,— ностальгирует он.— А теперь это непонятно сколько. Сейчас посмотрю в интернете, сколько это сегодня».
На момент беседы официальный курс гривны был зафиксирован на отметке 28 грн. Иными словами, среднее жалованье подчиненных Штутмана скатилось к эквиваленту в $110. Гидросила ГРУП — это экспортер, то есть зарабатывает свой хлеб на чужих рынках, значительную часть средств ему приходится тратить на подорожавший из‑за курсовой разницы импорт.
«Падение национальной валюты в разы сносит всю экономику целиком,— объясняет 52‑летний предприниматель.— Сначала это чувствуют импортеры, за ними население. Экспортеры — это последний форпост».
Беседа со Штутманом состоялась в Вене, куда его 3 марта пригласил ныне опальный мультимиллионер Дмитрий Фирташ. В самом сердце Европы он собрал большую международную конференцию — Ukraine Tomorrow, где объявил о создании Агентства модернизации Украины. К участию он привлек западных экспертов, политиков, бизнесменов, которые обязались в течение 200 дней расписать украинскому правительству дорожную карту, ведущую к процветанию, но через 25 лет.
Фирташ также объявил, что создает инвестфонд, в который то ли обещает, то ли мечтает привлечь $300 млрд для реанимации Украины. Первыми вкладчиками фонда станут сам бизнесмен и, по его словам, миллиардеры Ринат Ахметов и Виктор Пинчук.
Правда, ни один предприниматель в мире еще не изъявил желания сесть в одну лодку с невыездным из Австрии украинским бизнесменом. В прошлом году он был арестован в Вене по ордеру американского ФБР как человек, подозреваемый в коррупции, но выпущен под залог в €125 млн.
Международных доноров придется еще долго уговаривать присоединиться к этому начинанию, так как Украина представляется им запущенной страной с туманными перспективами.
«У вас дефицит бюджета 12 % от ВВП,— соболезнует Украине Андриус Кубилиус, бывший премьер-министр Литвы.— С этим жить невозможно, это мы знаем из собственного опыта».
Как результат, согласно исследованиям международного делового агентства Bloomberg, в 2015 году Украина вошла в пятерку самых «несчастных» экономик мира. На рейтинг оказал влияние рост безработицы почти до 10 %.
За последние 12 лет это самое большое увеличение числа безработных в Украине. И инфляция в 25 % — это национальный рекорд с 2000 года. Затянувшаяся военная операция на востоке страны в индексе не учитывалась, но явно принималась во внимание.
Сколько лет, сколько зим?
Ни один из опрошенных НВ экспертов не нашел примера страны, которая бы выбралась из глубокой экономической ямы быстрее чем за десять лет.
«Для Украины этот период может быть еще более длительным,— рассуждает Олег Комлик, преподаватель Университета имени Бен-Гуриона (Израиль), социолог, специализирующийся на странах Восточной и Центральной Европы.— Так как украинская экономика совершенно не модернизирована. Она не приспособлена существовать в XXI веке».
Впрочем, Шимкив надеется, что Украина станет исключением из правил. У Администрации президента есть план, согласно которому к 2020‑му дефицит бюджета страны будет не более 3 %, то есть на уровне стран ЕС. Приток прямых иностранных инвестиций — $8 млрд в год.
До таких вершин Украина еще никогда не дотягивалась. По уровню энергоэффективности мы сравняемся с Чехией. По степени легкости ведения бизнеса обойдем Польшу и Францию.
«Мы можем через пять лет достичь уровня экономического развития Болгарии? — спрашивает Шимкив и сам отвечает: — Конечно, да. Мы должны к 2017‑му полностью стабилизировать ситуацию и с 2018 по 2020 год сделать рывок».
Этот идеальный сценарий АП исходит из предпосылки, что Украина наконец‑то нащупала экономическое дно, да и война на востоке вот-вот закончится. В таком случае на уровень жизни, на котором страна находилась еще в начале 2014‑го, она вернется не раньше чем через три года.
Возврат к прежним позициям возможен в случае укрепления национальной валюты с одной стороны и роста доходов граждан с другой. Гривна может значительно укрепиться, если в страну пойдет валюта в виде прямых иностранных инвестиций на том почти сказочном уровне, о котором рассказывает Шимкив, и сократится отток валюты из‑за уменьшения закупок газа.
По другим причинам, но подобными темпами — за три-четыре года — восстанавливались доходы граждан после кризиса 1998 года. Тогда гривна рухнула с 1,8 грн за $1 до 3,4 грн, а с ней и средняя зарплата в долларовом эквиваленте — с $75 до $45. Однако за полтора года валюту удалось стабилизировать, и уже к 2003 году средняя зарплата вернулась к $75, а через год обогнала докризисный уровень.
Сейчас же в долларовом эквиваленте средняя зарплата в стране упала с $400 до $130. Украина способна повторить этот трюк в очередной раз, считает Шимкив.
«Наша скорость — в наших руках»,— излучает он оптимизм.
Если восстановить экономику за несколько лет возможно, то чтобы добиться устойчивого роста, который приведет к уровню развития центральноевропейских стран, потребуется намного большего времени.
«В 1990 году, через месяц после провозглашения нашей независимости, я говорил, что в следующем году мы будем жить на уровне Швеции,— комментирует Кубилиус.— И до сих пор этого не случилось. Но мы счастливы, что перегнали наших соседей эстонцев».
Что делать?
Ответ на этот вопрос у Елены Волошиной, главы представительства Международной финансовой корпорации в Украине, состоит из пяти пунктов: первое — закончить конфликт на востоке Украины. Как это сделать, пока не знает никто.
Второе — стабилизировать валютный курс. Третье — восстановить доверие к банкам, из которых сейчас массово бегут деньги. Четвертое — сломить коррупцию. Пятое — провести реформы, в первую очередь дерегуляцию.
«Я уже не как представитель IFC, а как гражданин этой страны говорю: мы показали всему миру свои ценности,— продолжает Волошина.— Мы за свободу, уважение к личности. Но этого мало. Нет готовности к реформам. Люди жалуются на повышение тарифов. То есть мы хотим реформ, пока они не касаются лично нас».
Приблизительно такой же настрой в массах улавливает и Милованов. Его удивляет, что даже те украинцы, которые способны и обязаны совершать свои регулярные банковские платежи, прекращают это делать: «Начинают настраиваться так: банки будут валиться, а чего тогда платить? Если мы все с вами решим, что не надо моему банку, моему контрагенту выплачивать, потому что завтра он все равно обанкротится, оно действительно так и произойдет. Если все сейчас решат, что будет кризис, то кризис будет».
При этом и Волошина, и Милованов, да и все без исключения эксперты уверены, что виновен во всех нынешних экономических бедах никак не перепуганный народ. Даже война на востоке Украины — только частичное объяснение тому, почему все из рук вон плохо.
Виновны те, кто в течение года были традиционно неэффективны в госуправлении. Смена политических элит не принесла главного — смены кардинальных изменений в стиле госуправления.
«Главная проблема Украины — не война, а коррупция,— вступает в дискуссию Данило Билак, управляющий партнер консалтинговой компании CMS Cameron McKenna.— Ввести жесткое наказание за коррупцию — и Украина просто начнет процветать».
Эта мера относится к популярным. Любую громкую посадку украинцы встретят аплодисментами, а серию посадок — овациями.
Но здесь украинцам явно не хватает решительности. Милованов рассказывает о неслыханном феномене. Европейская Бизнес Ассоциация попросила бизнесменов, чтобы те назвали примеры того, кто, где и когда у них требовал взятки. Бесстрашных предпринимателей оказалось меньше, чем мало.
«Вот нам на адрес VoxUkraine пишут, что в НБУ коррупция,— приводит Милованов пример.— Мы отвечаем: вы готовы назвать факты? Мы поднимем вопрос на Западе. Проведем расследования. Напишем статьи. Люди откатываются моментально. Я им говорю, зачем вы нам тогда вообще писали? Удивительно. Люди не боятся идти на смерть, но боятся идти против коррупции. Если бы они перестали бояться, тогда бы все изменилось быстрее».
В числе других радикальных шагов, способных относительно быстро вырвать страну из клещей бедности Милованов называет монетарную политику. Эксперт предлагает вместо постоянной мантры МВФ и правительства о необходимости сокращения госрасходов пойти иным путем.
«Если вы еще будете сокращать бюджет и не печатать гривну, то, соответственно, убьете экономику,— говорит он.— В таких критических ситуациях, как война и рецессия, деньги надо печатать, инвестировать в новые проекты, создавать рабочие места, строить инфраструктуру, дороги, заводы и т. д. И фиг с ним, с курсом, главное, чтобы экономика не остановилась».
При этом, уточняет Милованов, необходим жесткий контроль за использованием средств, чтобы не разогнать гиперинфляцию. И в этом месте все эксперты спотыкаются еще на одной беде Украины — тотальном недоверии к любой власти.
Доверие к власти зарабатывается годами, а разрушается в считанные дни. Пример того, как сработало в кризис доверие к правительству в Южной Корее, поразил Волошину. Во второй половине 1990‑х по этой стране катком прошелся глобальный экономический кризис. Тогда население начало нести в спецфонд правительства свои сбережения и даже ювелирные украшения, чтобы спасти страну.
«Со мной на приеме [в Южной Корее] сидела женщина, и она рассказывала, что тогда отдала свои драгоценности,— пересказывает Волошина.— Мой первый вопрос: а как же вы не боялись, что все это разворуют? Она была поражена. У нее в голове не укладывалось, что правительство может что‑то разворовывать. Кризис доверия нам очень мешает».
Чтобы его восстановить — если не до корейского, то хотя бы до центральноевропейского уровня — должна наступить ответственность элит. Комлик, опираясь на опыт Израиля, говорит, что Украина начнет развиваться только тогда, когда местные элиты поймут, что на кону стоит государственность, и ради ее спасения будут готовы пожертвовать своими политическими амбициями.
«Я не уверен, что Украина находится на этом этапе»,— считает он.
Короткий период независимости дает украинцам возможность переписать свою историю с чистого листа и вырваться из третьего мира в первый. Такая возможность в 1991 году была упущена. Те, кто в Центральной и Восточной Европе стартовал вместе с нами, теперь процветают в составе Евросоюза.
«Сейчас у украинцев есть два врага: первый — агрессивный сосед,— резюмирует Влодзимеж Цимошевич, бывший премьер и министр иностранных дел Польши.— Второй враг — недостаток уверенности в том, что вы сможете сделать свою страну лучше».