Пулеметом по банкнотам

Чтобы вернуть деньги вкладчиков, требуется либо доверие к банку, либо грубая сила. У каждого времени, как известно, свои законы и свои методы воздействия на общественное мнение. Сегодня мы говорим о восстановлении доверия. А вот 90 лет назад, когда в разгаре была Гражданская война и власть в Киеве менялась в среднем ежеквартально – 16 раз за четыре года! – для решения подобных проблем власть использовала исключительно силовые методы. В ходу также были шантаж, запугивание, демагогия, а весомым аргументом – пулемет системы «максим». Допускались любые способы – был бы результат. И он был.

Как разговаривать с представителями капитала

В феврале 1919 г., когда на Киев начали мощное наступление войска большевиков, в частности Богунский и Таращанский полки, в городе возникла самая настоящая паника. Те, у кого лежали деньги на депозитах, спешили в контору Госбанка на улице Институтской, чтобы забрать свои кровные. Они знали, что скорый приход советской власти лично им ничего хорошего не сулит.

За год до этого, в январе-феврале 1918-го, «красные» уже хозяйничали в городе. Их «репертуар» киевляне выучили назубок: конфискация у населения денежных средств и недвижимости («законным» основанием могла служить бумажка, написанная от руки (!) каким-нибудь туповатым швондером из ЧК), национализация лавок и предприятий (на том же основании), ночные грабежи загулявшими красноармейцами квартир состоятельных киевлян. Поэтому многие вкладчики, увидев, что войска Директории в спешном порядке оставляют город, решили не дожидаться, когда большевики расправятся с их депозитами.

Итак, 5 февраля 1919 г. Киев заняла Красная армия. Комендантом города стал 24-летний командир II бригады Николай Щорс. Он разместил комендатуру в здании Дворянского собрания на углу Крещатика и Думской площади (ныне на этом месте – здание профсоюзов на Майдане Незалежности). На следующий день новоявленный руководитель города, лихо прогарцевав на боевом коне вверх по Институтской, явился в контору Госбанка. Цель его визита была очевидна: деньги. И желательно – побольше.

Роскошное здание с грифонами и пышным декором на фасаде произвело на комбрига впечатление. Оно усилилось, едва визитер вошел внутрь. Шикарные интерьеры, богатая лепнина, прекрасный розарий и, наконец, оснащенность здания по последнему слову техники (электрическое освещение, батареи центрального парового отопления, семь электрических вентиляторов, способных в течение часа заменить воздух во всех помещениях, первая в Европе система противопожарной безопасности и многое другое) поразили «красного» командира. Да, он захватывал многие города, но ничего подобного прежде не видывал! В таком солидном банке, решил Щорс, должно быть много клиентов, причем весьма состоятельных. Словом, здесь есть что взять.

Комендант, энергично вынув из кобуры наган, зашел в канцелярию, представился и потребовал выдать поистине астрономическую сумму. Услышав, что в банке наличности практически нет, он рассердился, приказал срочно собрать персонал и выступил с длинной речью. Комбриг оказался хорошим оратором. Вначале поведал о сложном международном положении, затем в ярких красках обрисовал перспективы мировой революции. И, наконец, разъяснил, что требуемые им деньги непременно приблизят наступление коммунизма. Докладчику ответили, что коммунизм – это хорошо, но денег все равно нет, потому что они сняты вкладчиками.

Тогда комендант потребовал, чтобы банк заставил состоятельных клиентов вернуть сбережения. Ему возразили, что у банка нет таких полномочий. Щорс изумился мягкотелости старорежимных сотрудников и потребовал предоставить списки богатых вкладчиков с указанием домашних адресов.

– С представителями капитала, – растолковал он, – надо разговаривать с помощью оружия. Сила теперь у нас. Отдадут накопления – сохранят право на жизнь и работу. Не хотят – будем подходить с той же меркой, что и к бандитам.

Наутро списки были отправлены в комендатуру. Там каждому «денежному мешку» выписали персональное приглашение явиться на собрание вкладчиков, которое состоится в помещении театра Геймана по улице Меринговской, 8 (ныне – ул. Заньковецкой, здание не сохранилось). В конце имелось примечание: в случае неприбытия получатель будет арестован. А для пущей убедительности повестки разносили вкладчикам красноармейцы с винтовками.

Железный аргумент

Все приглашенные прибыли своевременно. Зал на 600 мест был заполнен до отказа. Столь представительного форума, пожалуй, уже давно не было в Киеве. В дорогих костюмах, сшитых у лучших европейских портных, важно восседали представители знаменитых купеческих династий – Терещенко, Бродские, Кульженко, Марголины, Балабухи, Кристеры, Дегтяревы, Слинко, Маршаки, Гудим-Левковичи, Идзиковские, Зайцевы, Торлины...

Наконец открылся занавес, обнажив темную и пустую сцену. Присутствующие недоуменно переглянулись. Спустя миг резко вспыхнули софиты, залив подмостки ярким светом. Из-за кулис вышел Щорс с пулеметом системы «максим». Комендант Киева решительными движениями заправил ленту с патронами, лег на пол и молча навел «железного агитатора» на собравшихся... Зал оцепенел. Тишина воцарилась в буквальном смысле гробовая. Никто не знал: в следующую секунду раздастся очередь или нет.

Щорс внимательно рассмотрел толстосумов через щель прицела. Затем встал и, не проронив за вечер ни единого слова, удалился за кулисы. Спектакль одного актера был окончен. Все остались живы. Однако пережитый шок произвел правильное впечатление на вкладчиков: уже на следующее утро необходимые большевикам миллионы были возвращены в банк наличными. Говорят, одна за другой подъезжали ко входу пролетки, из которых проворные приказчики выгружали мешки с деньгами... Впрочем, эта вынужденная мера не спасла деловых людей Киева от главных рисков – предприятия, принадлежавшие участникам описанного выше «собрания вкладчиков», все равно были национализированы.