Да что обычные граждане! В Национальной академии изобразительного искусства и архитектуры курс истории украинского искусства заканчивается на 60-х! И по печальной традиции, сложившейся на Руси, слава наших лучших представителей приходит к нам из-за рубежа.
Свой среди чужих, чужой среди своих
«Моя картина висит у мэра Нью-Йорка (полотно «День шестой». – Авт.), – говорит художник Юрий Нагулко. – Но в киевских музеях моих работ нет».
Недавно его триптих был продан на аукционе за полтора миллиона, но ушел в частную коллекцию.
Юрий Нагулко, а также художник Петр Лебединец в прошлом году впервые позиционировались как украинские художники на VII ежегодном фестивале «Наше наследие» в Нью-Йорке. До этого наши представители изобразительного искусства фигурировали как русские.
Остановимся подробнее на творчестве этих двух художников еще и потому, что они представляют абсолютно разные направления современного искусства. Общее у них одно – несомненный талант.
Юрий Нагулко творит в историко-религиозном и пейзажном жанрах. Его полотна сотканы из загадочных образов исторического прошлого, а определяющую роль играет авторская фантазия.
Юрий не выходит на этюды и не пишет с натуры. Его образы рождаются в воображении, прежде чем излиться на полотна и трансформироваться в художественную реальность. Серьезно и часто подолгу автор выстраивает композицию, стремясь к живописному синтезу цвета, формы и пространства. Монументализм как способ мышления постигнут им в многообразных творениях древнего искусства.
Неординарное творчество Юрия Нагулко сложно вписывается в границы известных направлений и течений искусства рубежа XX-XXI веков, где сильны позиции постмодернизма, неоавангарда.
Петр Лебединец – яркий представитель нефигуративного направления, которому удалось вдохнуть новую жизнь в традиции классического модернизма.
У него такие яркие краски, что больно смотреть. Представьте, хмурое утро. Серое небо, серые дома, серый асфальт. Идет нудный серый дождь. Но вы смотрите на полотна Петра, и у вас на душе становится светло. Это как надо любить жизнь, чтобы видеть ее в таких ярких красках!
Когда-то импрессионистов предавали анафеме за яркие цвета. Но они просто выходили на открытый воздух и писали то, что видели при солнечном свете. Тогдашние каноны предписывали творить в темных мастерских, потому и картины получались в черно-зеленых тонах.
Представляю, что сказали бы тогдашние ретрограды, увидев полотна Лебединца. Они словно светятся изнутри. Автор рассматривает цвет в качестве основного и единственного элемента живописи. Цвет заменяет ему рисунок, объем, перспективу, светотень.
Петр отвергает какой бы то ни было изобразительный сюжет, считая, что искусство должно существовать независимо от визуального мира, и сознательно избегает каких-либо ассоциаций с реальностью.
Мне посчастливилось видеть картины и беседовать с обоими художниками.
Они и внешне совершенно разные. Юрий – изысканный, с богемной бородкой, подчеркнуто элегантный, в белом льняном костюме и белой рубашке. Петр, на первый взгляд, похож скорее на технаря. Не словоохотлив. Впрочем, все, что он хотел сказать миру, он выразил в своих картинах. И те, кому надо, его поняли.
Таланты и поклонники
В свое время начинающему композитору Александру Скрябину встретился на жизненном пути некий промышленник и издатель Митрофан Беляев. История не сохранила бы его имени, если бы не его меценатская деятельность. Он первым стал издавать произведения композитора, в которого никто не верил. Молодой, но одаренный юноша Шуринька (как его называли дома) получал ежегодную премию (1000 руб.) от неизвестного. И только после смерти Митрофана Петровича стало известно, что это он присылал деньги.
Меценатом наших художников выступила Елена Золотарева, директор и основатель арт-центра «Меценат». Она оплатила дорогостоящие расходы по транспортировке картин в США.
Только меценатство может сформировать пласт настоящей национальной культуры, взрастить и предъявить миру узнаваемую Украину, считает Елена Леонидовна. И уверена, что не политическая, а культурная элита может объединить людей.