Из чекистов – в рэкетиры
Биография Пантелеева крайне запутанная. Точно известно только следующее: Леонид Пантелкин (такова его настоящая фамилия, которую он изменил в целях конспирации) родился в 1902 г., в г. Тихвине. В 3-летнем возрасте родители перевезли его в Петербург. И, несмотря на то, что отец работал столяром, а мать – прачкой, Ленька получил хорошее образование – умел писать и читать (в рабочей среде это было тогда редкостью) – и престижную специальность печатника-наборщика (работал в крупнейшей петроградской газете «Копейка»).
В феврале 1918 г., не дожидаясь призывного возраста, Пантелкин добровольно вступил в Красную Армию, однако во время боев с немцами попал в плен. После освобождения он вновь ушел воевать на стороне «красных», даже дослужился до должности командира пулеметного взвода. А после увольнения в запас его тут же пригласили на службу в Чрезвычайную Комиссию (ЧК).
По некоторым данным, Лёньку приняли в ЧК еще в декабре 1917 г. после собеседования с самим Феликсом Дзержинским. Говорят, Железному Феликсу Пантелкин очень понравился, и он даже якобы произнес, что именно такие чекисты нужны – «молодые, грамотные, из рабочих». И в личном деле Пантелкина появилась следующая запись: «Пантелкин Л. И., 1902 г. р., 11 июля 1921 г. был принят на должность следователя в Военно-контрольную часть дорожно-транспортной Чрезвычайной комиссии (ВЧК ДТЧК) Северо-Западных железных дорог». А в январе 1922 г. его уже уволили по сокращению штатов. Вот только ни номер приказа, ни конкретная дата увольнения не указаны. Да и причины увольнения Пантелеева до конца неясны. Версий было много: и что он оказался нечист на руку, и что стоял на радикальных позициях партийцев-леваков и отрицательно относился к новой экономической политике (НЭПу), и что у Лёньки сдали нервы, и он устроил драку со стрельбой прямо на партийном собрании. Была еще одна версия, что якобы Лёнька, будучи действующим чекистом, сколотил небольшую шайку и стал рэкетировать нэпманов. Однако, точно известно лишь то, что в конце 1921 г. Пантелеев действительно находился под каким-то следствием и сидел во внутренней тюрьме ЧК. И хотя за недостаточностью улик он был выпущен на свободу, из ЧК его все же уволили.
Экспроприация экспроприаторов, или Советский Робин Гуд
Годы Гражданской войны для Петрограда были страшными. На фоне всеобщего голода, холода, разрухи махровым цветом расцветала роскошь и блеск нэпманов, из-за чего резко возросла и преступность. Питер в страхе держали банды Ваньки Чугуна, Вовы Матроса, Ваньки Белки: ежемесячно совершалось от 40 до 50 вооруженных налетов. Бандиты никого не боялись. Советская власть поначалу применяла к ним классовый подход – если кража у богатеев идет на пользу трудящимся, то не является преступлением! Да и для уставшего от нищеты простого народа бандиты казались Робин Гудами, которые отбирают у богатых и отдают бедным.
Вот и Пантелеев, после увольнения из ЧК, решил «бороться» с нэпманами по-своему и, подобрав себе напарников, совершил целый ряд громких налетов.
4 марта 1922 г. в 16:00 в квартиру богатого меховщика Богачева постучались. Прислуга, приняв «гостей» за знакомых дочери хозяина, открыла дверь... Один из вошедших приставил револьвер к виску горничной и потребовал указать, где хранятся ценности и дорогие вещи. Девушка заупрямилась, но налетчики только усмехались: откинув ее в сторону, они в два счета взломали шкафы и забрали меха и ценные вещи и ушли с парадного входа. Это было первое бандитское дело Пантелеева.
В тот год налеты стали обыденным явлением: грабили в квартирах, на улицах, ночью и днем. Обыватели были так напуганы, что ложились спать с топором под подушкой и вовсе перестали выходить из дома (запросто могли раздеть и убить). Кстати, больше половины воров и налетчиков попадались сразу же. Но банду Лёньки взять не могли: все знали, что это дело рук Пантелеева, а доказать не получалось.
Все же Лёньке не откажешь в организаторских способностях. Ядро шайки насчитывало с десяток отборных хулиганов. Ближайшим его помощником, «адъютантом», был Дмитрий Гавриков. В шайке была железная дисциплина, четко определена роль каждого при налете. Кроме того, по всему городу у них были разбросаны конспиративные квартиры – «хазы», попасть в которые без пароля было нельзя. Зная, что его ловят «менты», Пантелеев менял «хазы» ежедневно.
Налеты всегда были тщательно обдуманы, и часто обходились без жертв, так как проводились по наводке. Лёнька пользовался немалым успехом среди горничных, домработниц, которые охотно не только открывали тайны хозяев, но и делили с ним постель. Свою добычу Лёнька всегда продавал, на выручку кутил, не жался и охотно раздавал деньги всем, кому ни попадя. Ну, чем не Робин Гуд? Типичный благородный разбойник.
Совершая свои налеты, Лёнька сначала стрелял в воздух, а затем обязательно произносил коронную фразу: «Граждане! Спокойно, это налет. Я, Лёнька Пантелеев, прошу сдать деньги и ценности. В случае сопротивления стреляю без предупреждения!» Надо сказать, что это был точный психологический ход: бандиты и «авторитет» себе создавали, и подавляли у жертв способность к сопротивлению. И о Лёньке заговорили!..
Однако нешуточная популярность всерьез встревожила городские власти. Несмотря на то, что его банда была не самой многочисленной и кровожадной, Лёнька становится народным героем и объектом для подражания. В результате, правительство ужесточило деятельность правоохранительных органов: ЧК получила право расстреливать налетчиков и бандитов на месте преступления. И на Пантелеева устроили настоящую охоту...
Дерзкий побег
Однако поймали его совершенно случайно и даже как-то нелепо вместе с ближайшим другом-подельником Гавриковым. Под усиленной охраной их доставили в следственный изолятор «Кресты». Туда же поместили их арестованных сообщников. Кстати, Лёнька охотно отвечал на все вопросы следователя. Вот только на последнем допросе Пантелеев, уже уходя в камеру, сказал: «Ну, бывайте, дорогой товарищ!.. Скоро покину я ваш исправдом, убегу вот!»
10 ноября 1922 г. начался суд над бандой Пантелеева. Народу в зале было столько, что яблоку негде было упасть: многие пришли посмотреть на того, кто держал весь город в страхе. Зато подсудимые выглядели уверенно и даже посмеивались. Пантелеев, сидя на скамье подсудимых, распевал блатные песни, на вопросы отвечал дерзко, и, в конце концов, заявил: «Граждане судьи, к чему весь этот балаган? Все равно я скоро сбегу». Когда конвой выводил его из зала суда, Лёнька загорланил неприличную песню: «А я тебе засажу... всю аллею цветами, а у меня не стоит... роза в белом стакане...»
В ночь на 11 сентября 1922 г., в День милиции, в «Крестах» произошел небывалый случай – побег заключенных. Популярность Пантелеева достигла необычайного уровня. Смольный был в ярости. Зиновьев обещал предать трибуналу руководство ОГПУ (бывшая ЧК) и Угрозыска, если опасный налетчик не будет немедленно пойман.
В феврале 1923 г. милиция по всему городу устроила облавы, были произведены аресты «подруг» и наводчиц Пантелеева. Кольцо вокруг Лёньки сужалось. Это, однако, не помешало ему совершить дерзкий налет на квартиру стоматолога Левина...
...В квартиру под видом пациента пришел мрачноватый матрос. Следом за ним зашли его «друзья». Доверчивый Левин занялся осмотром, а через пару минут друзья лжепациента ворвались в кабинет, приставили к груди врача револьверы, требуя отдать «золото, брильянты». Жена доктора, которая пришла позднее, была связана и брошена в ванну. Та же участь постигла и квартирантку. В дверь постоянно звонили пациенты, но бандиты вежливо и с улыбкой отвечали им, что доктора нет дома, и при этом спокойно «бомбили» квартиру. Награбленные вещи неспешно вынесли на улицу, спокойно сели в автомобиль и укатили. А через 2 недели совершили налет на квартиру торговца Аникеева как... «агенты ГПУ». Даже предъявили хозяину ордер на обыск, а когда отобрали деньги, не поленились составить «протокол обыска», который дали подписать хозяевам. Через несколько дней такой же «спектакль» разыграли на другой квартире.
Причем Лёнька постоянно менял сценарии своих налетов. В 4 часа утра он и Гавриков остановили извозчика с тремя седоками, сняли с тех одежду, отобрали деньги, часы, обручальные кольца и... укатили на том же извозчике.
Чувствуя, что все-таки конец неминуем, Пантелеев стал действовать наглее, и уже совершал преступления не только ночью, но и днем. В последний свой месяц он совершил 10 убийств, около 20 уличных грабежей и 15 вооруженных налетов.
Смерть Пантелеева
Ударная группа ГПУ выделила на «дело Пантелеева» лучших работников, в городе было размещено около 20 засад. Сыщики «сидели на хвосте» бандита, но схватить его не получалось.
И вот однажды, поздно вечером 12 февраля в квартиру на Можайской улице, весело посвистывая, с гитарой в одной руке и корзиной с продуктами в другой, вошли Пантелеев и Лисенков. Лёнька был уверен, что эта квартира «свободна», и не смотрел по сторонам, открыв дверь своим ключом. Но засада находилась здесь уже 2-е сутки. От неожиданности все растерялись. Первым пришел в себя Пантелеев. Он резко шагнул вперед и твердым голосом произнес: «В чем дело, товарищи, кого вы здесь ждете?» – пытаясь вытащить из кармана шинели револьвер. Однако курок зацепился за одежду, грянул непроизвольный выстрел. После этого открыла огонь и засада. Пантелеев с простреленной головой замертво рухнул на пол. Раненый Лисенков был задержан.
Эта весть мгновенно облетела Питер. Однако слухи, что Лёнька жив, и еще себя покажет, упорно ходили среди питерцев. К тому же, несколько раз в ходе налетов неизвестные бандиты называли себя Пантелеевым. И тогда власти пошли на экстраординарную меру: «отреставрированное» тело Пантелеева выставили на всеобщее обозрение.
Посмотреть на легендарного налетчика пришли тысячи петроградцев. Однако родные и близкие Пантелеева труп так и не опознали. Кстати, заспиртованную голову Леньки отправили в учебный кабинет криминалистики Угро. Дело Пантелеева было окончено.
...Но не закончилась история знаменитого бандита, и Пантелеев из персонажа реального превратился в персонаж литературный – довольно популярная тогда поэтесса Елизавета Полонская написала о нем поэму «В петле». Экс-чекист Сергей Кондратьев опубликовал свои воспоминания о беседах с Лёнькой, а один писатель и вовсе взял себе литературный псевдоним – Леонид Пантелеев.
Не все то золото, что блестит!
Однако историк Михаил Пазин, внимательно полистав газеты 1922 г., пришел к совершенно неожиданному выводу: Пантелеев – самый заурядный и неудачливый грабитель!
В то время многих привлекала работа в ЧК. Вернее, та вольность, с которой чекисты проводили обыски и конфискации: на законных основаниях банально грабили квартиры, причем совершенно безнаказанно. Что тогда случилось с Пантелеевым, сказать трудно – то ли его оклеветали, то ли он действительно что-то украл, неважно, а важно то, что в тюрьме он обзавелся новыми знакомствами, благодаря которым он из честного человека превратился в бандита. Кстати, Пантелеев к тому же был весьма наивен и доверчив. Когда они вломились в квартиру меховщика Богачева, его подельники тут же «сдали» благодетеля, но при этом еще милиция выяснила, что они с удовольствием обманывали Лёньку: все, что он наворовал, оставляли себе, а продавали только незначительную часть, и своему главарю отдавали гроши. Или вовсе не отдавали, уверяя, будто их ограбили на улице. И простодушный Лёнька верил! А сообщники в это время не гнушались писать на Пантелеева доносы в ГПУ.
Кстати, на квартиру доктора Левина бандитов навел докторский племянник – Раевский, который обманул Пантелеева, забрав большую часть награбленного себе, и свалил всю вину на него.
Даже государственный обвинитель Кристин на суде сказал: «Пантелееву не везло. Ни одна добыча с дела не удовлетворяла его... племянник доктора Раевский надул его... Пантелееву постоянно... приходится давать взятки за освобождение, то, дав для продажи награбленные бриллианты, он грошами получает их стоимость от комиссионеров-продавцов...»
Если честно, то Пантелеев на многих производил хорошее впечатление. Из его биографии видно, что он был хорошим служакой, а бандитом стал случайно, и что он – лишь орудие в руках своры наводчиков, притоносодержателей и перекупщиков краденого. Кстати, в фильме «Рожденная революцией» Пантелеев был застрелен во время перестрелки в ресторане «Данон». Но это всего лишь творческий вымысел режиссера. Хотя драка в ресторане действительно однажды была: Пантелеев перебрал коньяка и схлестнулся с какой-то нэпманской компанией, а метрдотель вызвал милицию, с которой и завязалась перестрелка. Хотя Лёньке тогда удалось благополучно скрыться, драка в ресторане наделала много шума, а по Петрограду тут же поползли слухи о совершенной неуловимости Пантелеева. И с этого момента его стали называть Лёнька Фартовый. Хотя Фортуна, как видим, все время стояла к нему спиной...