В действительности самостийность объявили только за неделю до Крут.
Один из читателей газеты «Сегодня», приславший свой комментарий на наш сайт, предложил назвать это историческое событие «байкой «Пид Крутами». Мол, столько вокруг него всего наврали. Но байка — это не только брехня. В другом значении — это басня. А басня по самому жанру своему — поучительное произведение, задача которого в иносказательной форме преподать нам урок. Бой под Крутами, как фокус, собрал в себе все типичные черты украинской истории: трусость, неразбериху, тщеславие, казнокрадство, тщетные потуги немногочисленных профессионалов победить эти пороки вспышкой героизма, их быстрый провал и стремление спрятать концы в воду — под мутную пену пиара.
Существует заблуждение, которое разделяют многие исследователи, что «проект Украина» был глубоко продуманной спецоперацией германских и австрийских спецслужб периода Первой мировой войны. Мол, российской разведке пришлось столкнуться просто со стоголовой гидрой, выращенной в Галичине в лаборатории черного гения митрополита Шептицкого! Увы, смешная правда заключается в том, что «украинским делом» этот австрийский кавалерийский офицер польского происхождения заинтересовался только потому, что упал с лошади и, по причине полученных травм в самом важном для мужчины месте, был вынужден сменить мундир на рясу. Он был кем угодно, только не гением.
Такими же «евнухами» оказались и все остальные отцы независимости. Взять хотя бы того же Грушевского. Лучше всего у него получалось строить дома и мобилизовывать своих студентов для написания многотомного неудобочитаемого труда «История Украины-Руси». До конца жизни Грушевский не научился толком разговаривать по-украински. Язык его украинских произведений — мертвый. Когда читаешь его украиноязычные опусы, кажется, что он пишет на эсперанто. Совсем другое впечатление оставляют его тексты, написанные по-русски. Сразу видно — этот язык для него родной. Грушевский разговаривал по-русски в семье, в гимназии, в университете. А «украинская справа» оказалась для него просто работой — точно такой же, как для некоторых нынешних грантоедов. Будущему профессору просто не нашлось места на кафедре русской истории в Киевском университете святого Владимира, и он уехал за границу — во Львов, где, по причине отсутствия местных культурных кадров, была свободная профессорская вакансия. Мало кто помнит, что статья, в которой он впервые назвал Галичину «украинским Пьемонтом» была написана по-русски и опубликована в
Петербурге в 1906 году — за царские рубли!
Легенда гласит, что Грушевский, Петлюра и Винниченко — это убежденные борцы за независимость Украины. Что планы этой борьбы они вынашивали десятилетиями. В реальности единственным сторонником независимости Украины был до 1918 года только эксцентричный киевский адвокат Николай Михновский — автор «Самостийной Украины», изданной во Львове в 1900 году. Но и Михновский всеми силами старался скрыть от царского правительства свое «самостийничество». Его брошюра вышла анонимно. Широкая публика его совсем не знала. Точнее, знала только как скандалиста, отбившего жену у своего начальника. Идеалистическая любовь к Украине совершенно не мешала Михновскому провести всю мировую войну в должности военного прокурора в Киеве.
И Симон Петлюра, и Грушевский, и Винниченко, и вся Центральная Рада были федералистами вплоть до 22 января 1918 года, когда вышел IV Универсал. Максимум, на что они претендовали, — это автономия Украины в составе Российской демократической республики.
Пока в Петрограде у власти находились их политические друзья-масоны Керенский и компания, такая федерация казалась вполне возможной. И Временное правительство, и Центральная Рада разговаривали на одном политическом языке. Они грезили Учредительным собранием и бесконечными дискуссиями, а будущую историю видели как интеллигентские посиделки. Только не на кухне, а в парламенте. Все изменил переворот 25 октября (7 ноября по н. ст.) в Петрограде. Приход большевиков — людей крутых и решительных — показал, что дискуссии отменяются. Но и после этого желто-синим попугаям из Центральной Рады понадобилось два месяца, чтобы сообразить: пора брать независимость!
Бой под Крутами произошел 29 января 1918 года — всего через неделю после принятия Центральной Радой IV Универсала, который провозгласил самостийность. Удивительно, что под Круты хоть кто-то доехал! Времени для «мобилизации» и подготовки к войне уже просто не оставалось.
Часто спрашивают, почему у Украины в начале XX века ничего не получилось? Ведь обрели же независимость Финляндия, Польша. Да и Ленин умудрился захватить почти всю бывшую Российскую империю, хотя в прошлом ни дня не состоял на государственной службе. Все дело в том, что между Пилсудским и Лениным, с одной стороны, и Грушевским и Петлюрой — с другой, существовало принципиальное различие. Пилсудский — бандит. В годы русско-японской войны он умудрился доехать аж до Японии, чтобы выбить деньги на теракты против русского правительства. Пилсудский лично возглавлял налеты на поезда! Ленин тоже руководил не институтом благородных девиц, а шайкой опаснейших головорезов. Его молодой подручный товарищ Сталин брал банки! Дзержинскому перерезать горло полицейскому было легче, чем нам с вами курице. Этот туберкулезник расстреливал людей сотнями, и никто никогда не слышал, что после этого его мучили кошмары. «Железный» Феликс был воистину железным.
Единственный, кто его не боялся — это палочка Коха. А Винниченко за всю свою жизнь научился командовать только своей женой Розой. А над Грушевским откровенно посмеивались даже студенты. Бородатый, в галошах, вечно боящийся простуды — разве это вождь? И даже Петлюре, перед тем как научиться расстреливать, пришлось пройти долгую эволюцию от редактора, издававшего в Москве до революции русскоязычный журнал «Украинская жизнь» к «диктатору» Украины, каким по сути он станет только через год после Крут!
Финляндия была полностью готова к независимости. До 1917 года это совершенно сформировавшаяся страна со своим Сеймом, политическими партиями и валютой — финской маркой. Ее связывал с Россией только общий император. Как только первая революция свергла царя, отделение Финляндии стало вопросом времени. Не хватало только формальности. А Украина до 1917 года существовала в головах всего нескольких десятков более-менее интеллигентных людей.
В 1903 году открывали памятник Котляревскому в Полтаве. Туда из Киева отправились все имевшиеся на тот момент «сознательные украинцы». Ехали на поезде. Кто-то пошутил, что если поезд разобьется, то на этом все украинское движение закончится. Присутствующие засмеялись. Но фраза не означала, что весь поезд состоял из одних «украинцев». Если бы их собрать в одно место из этого поезда, вряд ли набралось бы больше одного вагона!
Ленин всю жизнь до 1917 года просчитывает варианты своего вторжения в активную политику. Его статьи показывают, с какой страстью он следит за событиями и старается предсказать их развитие. Он оставил большое теоретическое наследие. Он обладал инстинктом власти и уже в эпоху первых съездов партии сумел сколотить группу преданных энергичных соратников — тот самый знаменитый Совнарком. Свердлов, Каменев, Сталин, даже «иудушка» Троцкий — все это блестящие кадровые находки Владимира Ильича. Их, как собак, оставалось спустить с цепи — порвут.
Номинальный глава Центральной Рады Грушевский на фоне этих красных опричников революции — просто старая бочка с тухлой капустой. Знаете, о чем он мечтал до Первой мировой войны? Выслужить австрийскую профессорскую пенсию во Львове и спокойно уйти в отставку. Повторяю, он никогда не мечтал всерьез о независимости Украины! Для него это был способ зарабатывать деньги и оригинальничать на фоне десятков обычных «верноподданных» профессоров. Когда история позвала его, он оказался не готов, как плохой студент к экзамену.
Но, может, народ был другим? Наши низы привыкли валить все на верхи, забывая, что «сливки» произведены из молока. Какое молоко — такие и сливки. На зеркало неча пенять, коли рожа крива. Каким же было «лицо» тогдашнего украинского народа?
В мемуарах петлюровского генерала Юрка Тютюнника есть эпизод, как в 1917 году он решил сформировать «украинский» полк. Для этого в рамках политики украинизации, которую проводили Временное правительство и Центральная Рада, подобрали призывников из Полтавской, Киевской, Черниговской, Волынской, Холмской, Подольской, Херсонской, Екатеринославской и Харьковской губерний. В общем, со всей Украины. Цитирую дословно:
«Прибуло щось до семи тисяч. Відкриваючи віче, я запропонував:
— Хто поміж вами українці, піднесіть руку догори!
Піднеслося не більше трьохсот рук.
— Малороси! Піднесіть руки!
Піднесло руки коло половини присутніх.
— Хахли! Піднесіть руки!
Знов піднесла руки добра третина.
— Українці, малороси і хахли! Всі разом піднесіть руки!
Понад головами кількатисячної юрби піднісся ліс рук».
Итак, из семи тысяч человек, прибывших украинизироваться (это очень приличная социологическая выборка!) в 1917 году самоидентифицировали себя украинцами всего триста! Жалкие 4,28 процента! Остальные считали себя хохлами, малороссами — кем угодно, но не украинцами. Это и есть реальная картина того, что у нас называют национальной сознательностью масс.
На протяжении Первой мировой войны австрийцы пытались сформировать из таких же пленных «хохлов», «малороссов» и «украинцев» военные подразделения против России. Ничего не получилось. Начальник австрийской разведки Макс Ронге был вынужден констатировать: «Эти пленные интересовались социалистическими идеалами, но ни в коей мере, не национальными».
Хотя официально в момент боя под Крутами власть в Киеве принадлежала Центральной Раде, но в своей массе население «столицы Украины» было либо красным, либо белым. Подол и «Арсенал» контролировали отряды Красной гвардии. Все силы Центральной Рады были брошены на подавление киевского восстания большевиков, пользовавшихся огромной поддержкой городских низов. Поэтому под Круты был направлен крошечный отряд вплоть до пресловутого студенческого взвода, попавшего в плен к муравьевцам.
Если говорить правду, то в Украине в 1918 году разворачивалась борьба между несколькими политическими проектами. Красным, белым, желто-синим и черным (анархистским). Три из них, так или иначе, были ориентированы на единую Россию. Только видели ее по-своему. На этом фоне слабосильный украинский проект не имел никаких шансов. Его недаром воспринимали как опереточный. Несерьезность была уже в названиях, которые предлагали народу «керманичи». К примеру, украинская армия началась с «Військового українського клубу гетьмана Полуботка», который придумал Николай Михновский. Вдумайтесь, какие ассоциации у нормального человека вызывает слово «клуб»? Место, где пьют и гуляют! Так и получилось в реальности. Как вспоминали участники боя под Крутами, их командование перепилось еще до сражения и дернуло со станции на поезде при первых же выстрелах, оставив бойцов без патронов. Поезд с командирами пришлось догонять по рыхлому снегу. Можете представить, какую скорость развили украинские юнкера, если этот штабной состав они все-таки догнали! Причем с пулеметами, которые тащили на себе.
Недаром эти воспоминания не выходили с того же 1918 года, когда были опубликованы в киевском «Военно-научном вестнике». Вот как эта героическая история звучит в оригинале: «Довго розвідка не верталась, нарешті годині о 2 дня вернулося чоловік 2-оє, куди ж решта ділося — невідомо і сказали, що большовики наступають. Як я почув це, то чомусь мені майнуло в голові: «пропав обід! Та ще й з м’ясом». Знову зчинився шарварок, знову безглуздя, знову всі хлопці, більш як половина, пішли на линію, маючи по 1-й обоймі набоїв. Ніхто не звернув уваги на те, що штабний потяг дернув зі станції аж закурило!!! з штабних залишилося щось двоє офіцерів-артілєрістів та наш сотник, на штабному потязі поїхало кілька і юнкерів, до штабу кинулися в середині бою за інструкціями, але його і слід простив».
Если бы, на счастье украинских мифотворцев, большевики не захватили в плен не участвовавший в бою студенческий взвод вместе с племянником министра иностранных дел Центральной Рады Владимиром Шульгиным и не перекололи его, Круты остались бы только банальной перестрелкой с последующим драпом. Молодые люди хотят повоевать. Но на войне убивают. Так случается. С этим ничего не поделаешь. Причем молодых людей убивают тем больше, чем медленнее шевелят наверху мозгами взрослые дяди. Недаром уже упомянутый мною мемуарист назвал то событие «бійкою під Крутами без патронів». И, если уж быть совсем точным, то и без мозгов. До Крут докрутились. А теперь выкручиваются — уже почти сто лет.
04.02.2013 09:00