В моей жизни всегда были животные, начиная с детства. Были всегда собаки — охотничьи овчарки. Были голуби.
А когда мы переехали в Казахстан, у нас в доме жил сурок по кличке Миша (не в честь Поплавского, конечно, о нем тогда еще никто ничего не знал). Однажды он добрался до шоколадного масла и умял всю пачку — и у него начался такой понос! А в туалет он ходил в ванную — там стояло его корыто с песком. Он сначала бегал туда-сюда, а потом, бедный, сел и сидел полдня, пока из него не вытек весь шоколад. Когда мы оттуда уезжали, я попытался его вернуть в лоно природы. Мы с братом на мотоцикле с коляской отвозили его в степь. Я видел норы сурков, но я понимал, что там везде свои семьи, а он — чужак-урбанист, потому что мы его поймали еще маленьким, и он вырос у нас.
А они вырастают до огромных размеров: если он сидит на задних лапах, то он ростом сантиметров 50-60, и вес у него может достигать килограммов восемь и больше. Их даже занесли в Казахстане в Красную книгу, потому что на сурков охотились — у них очень ценный мех на шапки. А сурковое мясо в Казахстане ели, ну или консервировали. Есть даже анекдот, когда сурок выглядывает из норки, а над ним волк сидит в казахстанской степи. Сурок спрашивает: «Ты кто?» - «Ну, братан, я — хозяин этих степей, я — владыка, я — вожак». - «Не бреши! Что, Назарбаев умер что ли?».
А уже в Киеве у меня была собака Джесси, шикарная — помесь ротвейлера с овчаркой. Умнейшее животное. Мы с ней разговаривали. Никаких команд не надо было давать ей, просто говоришь: «Слушай, Джесси, может, пойдем погуляем?», и она брала сама поводок — и вперед. В собаках точно живут чьи-то души. Но Джесси уже ушла по возрасту.
Сейчас у нас кошка Буся — это голубой британец. Я долго думал, почему их называют голубыми британцами, ведь они же мышиного цвета — серые. Когда мы ее стерилизовали, чтобы ей спокойно было жить, ей побрили животик, и я увидел, что у них голубая кожа! И хотя она стерилизованная, я уверен, что в Бусе сидит душа какой-то женщины: мы не понимаем, почему она до сих липнет ко мне, как к мужчине.
Так вот, ей уже девять лет. Она уже мудрая девушка. Если мы сидим на диване — она сядет напротив и будет тебя гипнотизировать до тех пор, пока не скажешь: «Ну, хорошо. Иди сюда». А если не скажешь — повернется и уйдет. Ее надо попросить. И она разговаривает! Не просто «мяу», а звуки идут в зависимости от ситуации. Я ей уже сказал, что она не Буся, а чекист, потому что везде меня сопровождает.
Считается, что животные зависимы от человека, особенно домашние. Это так и есть: мы их кормим, убираем, лечим. Мы — их рабы. Мы берем ответственность за тех, кого приручаем. И это не только ответственность, это и наша зависимость. Вот кто у нас в доме хозяин? Кошка. Когда мы уезжаем на несколько дней, она остается на хозяйстве. И когда мы возвращаемся, мы такое слышим от нее! Она сидит в прихожей и начинает рассказывать: где же вы были, гады?!
Кроме нее у меня еще в доме попугай породы «жако» — это самая говорящая порода попугаев. По ее родословной она из Конго, зовут ее Жужа. Ей сейчас четыре года, но она просто диалоги со мной ведет. Когда она хочет спать, она говорит: «Женя, давай спать», это означает, что нужно накрывать ее клетку. Она по шагам слышит, кто вошел — я или жена. Если жена, она ее голосом говорит: «Доброе утро, моя птичка, здравствуй, моя хорошая». Если выхожу я: «Ну, что?» - я открываю: «Женя, привет». Я говорю: «Привет». - «Как дела?» - «Нормально». - «Ой, не смеши меня. Ха-ха-ха!». Однажды открываю холодильник, а она мне говорит: «Кушай-кушай, бабник». Она поет песни, танцует. У птицы мозг величиной с грецкий орех (которые она, кстати, обожает), но она не просто повторяет или дублирует, у нее это зрительно связано. Когда я говорю ей: «Давай купаться» - по клетке начинается бег, и она имитирует звуки пшикалки, которой я на нее брызгаю.
И напоследок анекдот. Прохожий идет по улице, видит — чудак сидит и играет в покер с собакой. Он ошалел, остановился: «Я впервые вижу, чтобы собака играла. Она такая умная?». А хозяин говорит: «Да! Умная? Идиотка! Когда козырная приходит, она хвостом виляет».