Глава правления национализированного ПриватБанка Петр Крумханзл рассказал НВ Бизнес о судебных делах с бывшими собственниками, о давлении на него и об изменениях в банке после национализации
«И так с утра до вечера, по графику», — паркуясь возле главного офиса ПриватБанка в Днепре прокомментировал журналисту НВ Бизнес пресс-секретарь госбанка шумный пикет сотрудников Никопольского ферросплавного завода (НФЗ), принадлежащего олигарху Игорю Коломойскому. Пикет, официально одобренный местными властями, продлится до середины декабря, сказали в ПриватБанке. В банке при этом отмечают, что с НФЗ у них сейчас нет никаких официальных отношений и обязательств. Шум очень сильный, банку пришлось даже эвакуировать 300 сотрудников главного офиса, так как он превышает допустимые нормы.
Прежде, чем пройти в помещение главного офиса крупнейшего и самого прибыльного сейчас банка Украины, мы решили зайти в рядом расположенное кафе, подкрепиться перед большим интервью с нынешним председателем правления ПриватБанка Петром Крумханзлом. И, какое было удивление у журналиста НВ Бизнес, когда он увидел в этом кафе, спокойно обедающего под звуки «непроплаченного пикета» сотрудников НФЗ, бывшего предправления ПриватБанка Александра Дубилета. Позднее сотрудники ПриватБанка рассказали, что он теперь часто здесь бывает, так как офис Монобанка, где Дубилет-старший является соучредителем, находится совсем рядом.
Бывшие собственники вывели из банка более $5 млрд, о чем свидетельствует расследование агентства Kroll и ПриватБанка. Все эти данные переданы в украинские правоохранительные органы. Но ни один бывший руководитель, включая Дубилета-старшего, ни разу не были приглашены на допрос, — удивляются в ПриватБанке.
Заложником ситуации оказалась экс-глава НБУ Валерия Гонтарева. На нее совершен наезд в Лондоне, сожжен дом и авто невестки. Гонтарева принимала активное участие в национализации, по ее мнению, все инциденты являются давлением на нее в деле ПриватБанка. А Александр Данилюк, который был министром финансов во время национализации ПриватБанка, недавно был уволен президентом Зеленским с должности секретаря СНБО, фактически сразу после того, как он принял участие в программе Шустер Live по теме ПриватБанка, где в прямом эфире был Коломойский. Данилюк публично сказал о том, что все причастные к прежним собственникам Привата должны быть удалены из власти.
Сейчас борьба за ПриватБанк стала непросто судебным спором, теперь от исхода этого конфликта зависит экономическая безопасность Украины. Эксперты неоднократно отмечали, что это и тест для президента Зеленского, которому предстоит выбор между ролью слуги народа и слуги олигарха.
Журналист НВ Бизнес встретился с главой ПриватБанка Петром Крумхазлом — чехом по национальности, математиком, одним из руководителей федерации айкидо Чехии. Под аккомпанемент «пикетчиков НЗФ» Крумханзл поделился эксклюзивными деталями текущей ситуации в банке и борьбы за деньги налогоплательщиков.
Как вообще получилось так, что вы попали в ПриватБанк?
В конце 2017 года ко мне обратилась рекрутинговая компания, которая искала кандидатов на позицию председателя правления ПриватБанка. Я прошёл достаточно сложный процесс отбора и с наблюдательным советом банка, и с Министерством финансов. В итоге решили, что я наиболее подходящий кандидат на данную позицию. Для этой должности важно, что у меня нет никаких, в первую очередь политических, связей ни с кем в Украине, и значит на меня будет сложно влиять и давить. В то же время, я довольно много знаю об Украине. Я работал в стране с начала 2008 и до середины 2011 в Райффайзен Банке Аваль, отвечал за операционный блок. Третьим важным фактором для выбора, я думаю, был мой опыт работы с «плохим» и «хорошим» банком в австрийском Hypo Alpe Adria Bank, который был национализирован. Я отвечал за Словению, где был один из крупнейших филиалов банка. И последнее: я вернулся из Китая, где работал над одним из самых технологичных проектов в сфере потребительского кредитования, что очень востребованно в таком инновационном банке как Приват.
Вы были в курсе что это за банк, что у него за история, до того момента, как вы вступили в свою должность? Вам сказали о проблемах, которые там были, когда брали на работу?
Я много знал о банке, о его истории, вызовах и о том, каковы потенциальные проблемы. Однако должен признать, что реальность оказалась намного сложнее. Но это часть бизнеса — вы приходите на работу, начинаете учиться, а затем стараетесь изо всех сил.
А что сейчас происходит в банке? Какая ситуация сейчас? Что изменилось с того момента как вы пришли?
Давайте начнем с того, где мы находимся сегодня. Вокруг банка есть две группы влияния — те, кто поддерживают и позитивно оценивают нашу работу, и те, кто нами недоволен. В первую очередь нами довольны наши клиенты, сегодня их 22 миллиона и только за последний год мы привлекли 1,5 миллиона новых. Наши продукты и сервисы им нравятся. Также очень важно для оценки ситуации понимать настроение сотрудников.
Многие из тех, кто покинули банк после национализации, начинают возвращаться. Они ушли, потому что не знали, что их ожидает, но сегодня возвращаются, так как понимают — у банка большое будущее, и в любой другой компании в Украине они не найдут такой интересной работы, как в ПриватБанке. Нас поддерживает Национальный банк. Те качественные изменения, которые произошли с банком после национализации, в значительной степени способствуют стабильности всей банковской системы, улучшают экономическую среду. Мы формируем 60% прибыли всей банковской системы. Кто еще? Министерство финансов. Как вы знаете, за 2018 год мы выплатили дивиденды, которые составляли 90% нашей чистой прибыли, а это более 11 млрд грн в бюджет. По итогам трех кварталов 2019 года наша чистая прибыль уже более 27 млрд грн, мы являемся третьим по величине налогоплательщиком в Украине.
Помимо поддержки внутри страны, мы можем говорить о международных финансовых институтах, которые очень ценят то, что было сделано ПриватБанком в области корпоративного управления, новой политики управления рисками, внедрения финансового мониторинга.
На стороне нового ПриватБанка лидеры мнений, профессиональное сообщество, эксперты и журналисты. Несколько раз в год мы приглашаем журналистов посетить нашу штаб-квартиру, показать как мы работаем, что мы делаем, какие у нас новые продукты, как мы движемся по стратегии, знакомим с сотрудниками банка и рабочей атмосферой. Конечно, не все так позитивны, есть люди, которых не устраивает что и как мы делаем. Прежде всего, конечно, это бывшие владельцы, прежнее руководство, а также те, кто поддерживает их в силу профессиональных обязанностей, личного отношения или бизнес-партнерства. Но если сравнивать, то новый ПриватБанк поддерживают миллионы людей, а старый ПриватБанк — несколько сотен человек.
ЛОНДОН И СУДЫ
Как вы справляетесь с тем что, скажем так, есть банк, который действующий, который работает, который приносит прибыль, есть наследие деятельности предыдущих собственников — долги
Как вы знаете, мы инициировали крупных судебных дела, целью которых является возмещение убытков и возвращение денег, которые, как мы утверждаем в суде, были незаконно выведены из банка. Я имею в виду дела, которые мы передали в Лондонский суд, второе — это судебное дело в штате Делавэр, США, а третье — на Кипре. Мы ищем наиболее эффективный способ вернуть деньги. Как известно, в 2016 году правительству пришлось вложить в банк 155 миллиардов гривен, чтобы спасти банк от банкротства. А подтвержденная аудитором сумма проблемных кредитов, которые достались нам «в наследство» от того периода, когда банк находился под контролем бывших собственников, составляет порядка 213 млрд грн.
По каким направлениям бьют бывшие собственники? Они в Украине судятся, в иностранных юрисдикциях они не судятся, насколько я понимаю?
Вероятно, для бывших владельцев обращаться в зарубежный суд очень рискованно. Иностранный суд обычно независим и принимает решение в соответствии с законом. Это с большой вероятностью будет решением не в их пользу. Поэтому они предпочитают обращаться в украинские суды, где сегодня рассматривается более 400 дел. Мы же наоборот обращаемся в иностранные юрисдикции.
Бывшие акционеры оспаривают технические аспекты национализации. Они не опровергают факт, что банк был неплатежеспособным или из банка выводились деньги.
Они обращают внимание на некоторые мелкие административные детали. Очень простой пример: в одном из судебных процессов был поставлен вопрос о законности проверки, проведенной Национальным банком в Приватбанке до национализации. И суд принял очень интересное решение, что Нацбанк не должен был проводить проверку. Может быть, я иностранец, может, я чего-то не понимаю. Но в чем тогда роль регулятора, если не в том, чтобы проверять банки? Работают ли они в соответствии с законом? Имеют ли надлежащий учет? Я не могу представить ни одну страну в мире, где бы суд сказал бы, что центробанк не может проводить проверку.
Какое ваше ожидание по Лондону и какие действия вы будете предпринимать если решение будет не в вашу пользу?
Сейчас мы ждем решение апелляции по юрисдикции. Прежде, чем переходить к рассмотрению дела по сути, нужно выяснить может ли это дело рассматриваться в Лондоне. Мы готовы к любому решению. Как позитивные, так и негативные сценарии являются частью нашей стратегии. По состоянию на сегодня, сумма иска с учетом процентов составляет примерно 3 млрд долларов. И когда нас спрашивают «а зачем вы нанимаете юристов и тратите деньги на суды», я отвечаю, что мы вкладываем большие деньги, чтобы вернуть гораздо большие суммы. Наши оппоненты имеют значительный опыт в судах разных юрисдикций, они хорошо подготовлены, нанимают лучших профессионалов. Если против вас на ринге чемпион в супертяжелом весе, то вы должны выставить своего чемпиона в супертяжелом весе. Поэтому мы нанимаем лучших юридических советников и в Украине, и за рубежом Если нужно выполнить очень сложную операцию, то вам нужен кто-то достаточно квалифицированный, чтобы делать такие вещи. И судебный процесс в Лондоне на самом деле похож на микронейрохирургию. Можно сказать, что наши юристы — это высококлассные хирурги. Вы же не попросите своего семейного доктора сделать операцию на мозге? Вы даже аппендицит его не попросите удалить. Хотя что здесь сложного — анестезия, скальпель, шов. Мы будем продолжать судиться.
По Делаверу, насколько я понял, вы подали иск, что должно происходить дальше?
В данный момент дело анализируется, изучаются документы.
Смотрите, сейчас еще идут судебные процессы в Украине, буквально на этой неделе, их было много. Ключевой в хозяйственном суде. Что будет происходить, если суд примет решение, что акции принадлежат Коломойскому?
Это решение первой инстанции. Кто бы ни выиграл, вторая сторона подаст апелляцию. Для нас, как для Правления, важно, чтобы банк продолжал стабильно работать и обслуживать своих клиентов. Это наша ключевая роль. Что касается владения банком — это вопрос к Кабинету Министров, как и вопрос что произойдет и какие последствия для банка, финансовой системы, экономики в целом.
Хотелось бы освежить в памяти людей,
Это то, что на самом деле должна расследовать прокуратура, полиция, НАБУ. Мы провели анализ транзакций, которые были проведены в банке в прошлом, и передали всю информацию им. Надеемся, что они проведут расследование и выяснят, кто был ответственен за так называемую «дыру» в 155 млрд грн.
Насколько успешна ваша стратегия в судах? Как вы оцениваете свои успехи?
Мы движемся вперед. Важно понимать, что вывести деньги из банка занимает несколько минут, а вернуть — годы. Так, например, анализ операций банка и его Кипрского филиала показывает, как банк выдает кредит на одно юридическое лицо, потом в течение 20 минут деньги прогоняются по десяткам различных компаний в различных юрисдикциях — Латвия, Белиз, Сейшелы, Британские Виргинские острова, — и в итоге выводятся из банка или идут на очередной этап перекредитовки. И так каждые 20 минут. Это миллионы транзакций. Это технически невозможно сделать без бэк-офиса, бухгалтерии, IT. Именно это, по нашему мнению, должно интересовать правоохранительные органы. Нам сейчас нужно каждую из миллионов транзакций найти, отследить, описать, подкрепить фактами и доказательствами, передать в суд. Это месяцы и годы.
Кстати, есть ли из-за этих судов отток средств из банка? Меня коллеги спрашивают «Деньги забирать?» Я говорю нет, не надо, все нормально.
У меня тоже самое. Я люблю играть здесь в волейбол и мне всегда задают вопрос «деньги забирать?». Я говорю нет. Мы самый надежный банк в этой стране. И я в этом уверен. Вся информация по кассам и банкоматам, транзакциям у нас в дашбордах в онлайне. Перед судами мы подкрепляем кассы и банкоматы наличностью где-то на треть выше наших стандартных объемов. Банк всегда должен быть готов выполнить свои обязательства перед клиентами. Кстати, к судам ПриватБанка готовится вся банковская система. Это единый организм. Когда людям срочно нужны наличные, они идут в любой ближайший банкомат. Поэтому стабильность Привата — это стабильность всей финансовой системы. Удивительно, что кто-то этого еще не понимает…
По поводу компромисса я все-таки спрошу. Вы знаете, что была информация в Financial Times по поводу того, что власть ищет компромисс с бывшими собственниками в вопросе ПриватБанка, хотя они это потом отрицали и так далее. Как вы видите — возможен ли в этом вопросе какой-нибудь компромисс?
Моя задача очень проста и понятна — вернуть деньги, выведенные из банка. Мы утверждаем в судах, что есть конкретные люди, которые вывели из банка огромные суммы, есть множество фактов и доказательств, которые просто нужно расследовать. Я ожидаю, что, прежде всего, правительству необходимо обсудить вопрос возврата денег. После этого может произойти другое обсуждение.
Что интересовало миссию МВФ
Насколько я знаю в Меморандуме МВФ было даже прописано, что ваша задача, задача ПриватБанка, все долги вернуть. Это правда?
По сути, правда. Это обязательство, которое дало правительство Украины и которое описано в меморандуме с Международным валютным фондом.
А с новым документом вы знакомы уже? Видели уже часть, связанную с ПриватБанком?
Миссия МВФ покинула Украину несколько дней назад. Один из главных вопросов — ПриватБанк. МВФ хочет убедиться, что деньги, которые они вкладывают в страну, используются эффективным образом, а не для выплаты олигархам. Сейчас обсуждается программа на несколько миллиардов долларов. Для спасения ПриватБанка государство вложило сопоставимую сумму — свыше 5 млрд долларов.
А вы встречались уже с кем-то из МВФ?
Да. Я встречался с представителями Миссии МВФ, когда они были в Украине.
Мы обсуждали стабильность банка и ликвидность. Они высоко ценят изменения в корпоративном управлении за последние полтора года, включая избрание нового Наблюдательного совета, в который входят шесть независимых членов.
ДАВЛЕНИЕ И НОВАЯ ВЛАСТЬ
Ощутили ли вы какую-то разницу после того, как власть сменилась?
Я не хочу спекулировать. Но если посмотреть на факты, то в тот период, когда менялась власть в стране, увеличилось давление на банк.
Cвязан ли, например, пикет перед офисом банка или еще какие-то события, которые происходили? И есть ли давление на данный момент?
Я не помню точные даты, но где-то с мая топ-менеджеры банка начали получать повестки на допросы по самым разным основаниям, иногда формальным, иногда весьма креативным. В июле, в тот самый день, когда происходило слушание в Апелляционном суде в Лондоне, НАБУ получило решение суда, куда банк даже не пригласили, о принудительной выемке огромного количества документов, связанных с судебными процессами банка против бывших собственников как в Украине, так и за рубежом. Для нас было очевидно, что это очень искусственный повод, ведь было реанимировано уголовное дело двухлетней давности, а в решении суда утверждалось, что банк собирается уничтожить все документы. Мы передали документы следователям и обратились с письмом к руководству НАБУ, попросив обеспечить конфиденциальность документов, т.к. их утечка может навредить защите интересов банка в судах. Через месяц мы получили ответ, очень короткий и без гарантий конфиденциальности.
Давление усиливалось, и в сентябре в три офиса банка среди бела дня нагрянули вооруженные автоматами подразделения полиции, чтобы изъять по решению суда контракты с рекрутинговыми компаниями и другими консультантами. Но это, по нашему мнению, был лишь предлог. Полиция потребовала весь массив документов за несколько лет после национализации по нашей деятельности в судах, доступы к серверам и системам банка, ко всей корпоративной почте. И, конечно, последнее из происходящего, это трехнедельная демонстрация перед нашей штаб-квартирой, как в Днепре, так и в Киеве. Несколько сотен «сотрудников» Никопольского завода ферросплавов, как я понимаю, утверждают, что банк должен им деньги. У банка нет юридических отношений, нет никаких обязательств перед этой компанией. У нас есть информация, что пикет продлится до середины декабря. Надеюсь, что организаторы обеспечат пикетчиков горячей едой и возможностью согреться.
Bы знаете кто собственник этого завода?
Да, в СМИ упоминается, что собственник завода — это один из бывших владельцев банка.
А вот лично вы ощущаете давление? Вам кто-то звонил, что-то говорил, какие-то депутаты
Меня лично приглашали на допросы примерно раз десять. Например, один из вопросов, которые мне задавали, был «почему вы нанимаете адвокатов, если у вас есть юристы в банке?».
Никакого персонального давления? Вам не звонили из Офиса Президента?
Не было такой ситуации. Но, например, зарегистрировано уголовное производство, в котором утверждается, что я на самом деле я шпион, который вместе с другими сотрудниками банка пытается получить государственные секреты и передать их иностранным правительствам. Это, на мой взгляд, требует больших фантазий. Прежде всего, ни у меня, ни у моих коллег в банке нет доступа к государственной тайне. Это совершенно безумная идея.
Я только что шел к вам в центральный офис и встретил Дубилета-старшего, бывшего топ менеджера ПриватБанка.
Что я могу сказать? Надеюсь, что еще застану тот момент, когда кому-то из бывших руководителей будет предложено ответить на вопрос почему банк оказался на грани краха. Меня очень удивляет, почему правоохранительные органы больше заинтересованы в том, что делает банк после национализации, а не до.
Вы в последнее время с новым генеральным прокурором встречались по этому поводу или нет? Может быть вы какие-то новые письма отправляли?
Мы пытаемся напомнить, что по нашему мнению очень мало было сделано в области расследования действий бывших владельцев, но мы никогда не получали никакого ответа
Получается, что вы как бы новому руководству прокуратуры напоминали о том, что…
Да.
И по поводу Кролла вы напоминали им об этом?
Что касается отчета Kroll, то как вы знаете, пару лет назад он был передан Национальным банком правоохранительным органам. Уверен, что на основании этого отчета можно было задать много вопросов, но…
Получается, что и при той власти прокуратура себя пассивно вела, и при этой особо никаких активных действий нет с их стороны?
С 2016 года банк предоставил правоохранительным органам все необходимые заявления и огромное количество документов для расследований. Но, насколько я знаю, никто из бывших владельцев и менеджмента не был допрошен, на допросы вызывали только рядовых сотрудников.
Вы просто передали документы или уже указали на подозрительные транзакции? Член набсовета банка Роман Сульжик говорил, что есть договора, в которых нет подписи, печати. Как я понимаю, были жесткие нарушения?
Конечно, есть много очевидных фактов грубейших нарушений, которые банк собрал и предоставил правоохранителям. Осталось просто выяснить, кто является конкретным лицом ответственным за конкретный контракт. И эти расследования должны привести к уголовному преследованию.
Если такие нарушения были бы, например, в Чехии или Польше, то уже были бы открыты криминальные дела, процессы?
Если такая ситуация была бы в Чешской Республике, и генеральный прокурор получил бы такую информацию, то через несколько месяцев дело было бы передано в суд, и было бы вынесено прозрачное решение о том, кто несет ответственность. Здесь прошло несколько лет, такого результата нет.
Вы знаете что МВФ встречался с Генеральной прокуратурой по поводу ПриватБанка.
Мне очень сложно это комментировать.
Не знаю.
Но они встречались?
*улыбается*
С чиновниками из новой власти вы то уже встречались? Может быть с премьером Гончаруком?
Я встречался с г-ном Гетманцевым, председателем комитета парламента по вопосам финансовой, налоговой и таможенной политики. Мы обсудили работу комитета. Также встречался с Михаилом Федоровым, министром по вопросам диджитализации. Недавно подписали меморандум о сотрудничестве между банком и министерством. Хотим предложить нашу экспертизу и опыт в разработке Приват 24 для «государства в смартфоне». Это цифровые водительские удостоверения, студенческие билеты
ПРИБЫЛЬ И ПРИВАТИЗАЦИЯ
Хотелось бы все-таки вернуться к вашим задачам. Можете рассказать какой это KPI и удалось ли вам его на данный момент выполнить или, возможно, что-то изменилось?
Наши KPI определены в стратегии, утвержденной Министерством финансов. Это прибыльная работа банка, здесь у нас все отлично. Это возвращение денег, выведенных из банка, поэтому мы усердно работаем в судах в четырех юрисдикциях — Украина, Великобритания, США и Кипр. И третий KPI — подготовка банка к приватизации. Это значит, что мы должны создать здоровый банк, который будет привлекательным для потенциальных инвесторов.
По поводу прибыли, есть по этому поводу разговоры о том, что очень большая часть от этой прибыли составляет проценты от ОВГЗ. Вы могли бы развеять этот миф каким-то образом, чтобы структурировать что входит в эту прибыль?
Итак, прибыль банка за 9 месяцев 27 млрд грн. Это больше одного миллиарда долларов. Максимальная прибыль банка за год при прежних владельцах, если посмотреть на публичную отчетность, составляла 400 млн долларов. Это важная деталь для понимания результатов нашей работы. Двумя крупнейшими источниками дохода банка являются, в первую очередь, процентный доход, это 14 млрд грн, а вторым источником — это около 13 млрд грн — является комиссионный доход от транзакционного бизнеса. Да, мы зарабатываем на ОВГЗ, это нормально. В сумме валовых банковских доходов проценты от ОВГЗ составляют порядка одной пятой части. Утверждение о том, что банк прибылен только за счет ОВГЗ не более чем миф.
Допустим, что решили вопросы с Коломойским, потому что насколько я понимаю, с этими судами приватизация невозможна. То есть сначала нужно закрыть вопросы с судами, вернуть деньги и потом уже приватизация, я правильно понимаю?
Абсолютно. Можно продать здоровый бизнес банка. Кабинет Министров должен решить, какой будет стратегия приватизации. Банк способен генерировать более 1 млрд долларов в год, это привлекательный актив. Это сильная команда, бренд, технологии, know how. Это тоже стоит денег.
Азия, США, Россия?
Я уверен, что такие инвесторы есть. Несколько месяцев назад я встречался с банкирами из Западной Европы, они внимательно следят за ситуацией с ПриватБанком, и думаю не они одни.
Есть какая-нибудь оценка стоимости банка? Есть же капитал, на который можно ориентироваться?
Решение о приватизации будет приниматься акционером, т. е Кабинетом Министров. На данный момент говорить о конкретной цене слишком рано, но я могу обещать, что это будет дорого.
СМЕНА МЕНЕДЖМЕНТА И КОРПОРАТИВНАЯ КУЛЬТУРА
Есть информация, что бывшие собственники даже не будут забирать банк в собственность, они просто хотят поставить свой лояльный менеджмент. Коломойский очень известен этой схемой: он может не брать акции под контроль в плане контроля корпоративного, а просто ставить свой менеджмент. Насколько вы в этом плане защищены и кто вообще принимает решение о том что нужно уволить-не уволить, какая у вас процедура?
Что касается правления банка, то мы можем быть уволены только по решению наблюдательного совета. Пока у банка есть независимый наблюдательный совет, Правление может выполнять свою работу в интересах конечного владельца банка, которым является народ Украины. Что касается наблюдательного совета, то это исключительно решение Кабинета Министров.
Как вам новый наблюдательный совет? Как у вас с ними складывается коммуникация?
Отлично. Я должен признать, что выбор нового состава Наблюдательного совета был сделан великолепно. Они очень профессиональны и мотивированы сделать ПриватБанк одним из лучших банков Европы.
А ваш контракт он на сколько был заключен?
У меня контракт на 3 года.
Посредине, да.
Вы настроены позитивно чтобы дальше продолжать выполнять свою миссию?
У банка есть огромный потенциал. Вы должны понимать, что сегодня ПриватБанк качественно отличается от того, каким он был на момент национализации. Это новый ПриватБанк. Мне нравятся вызовы. Я математик и люблю сложные и многоуровневые задачи. Вы наверное знаете, что я занимаюсь боевыми искусствами более 40 лет. Я боец. Мне нравится бороться и получать результаты. Принцип айкидо заключается в том, что чем сильнее атака, тем больше энергии вы можете использовать для контратаки, и это именно мой подход. Таким образом, чем больше давления оказывают на меня, тем более я готов бороться за банк и за будущее.
Если бы сейчас, уже зная все последствия вашего пребывания здесь, вам предложили возглавить ПриватБанк, вы бы согласились?
Да, я бы согласился…
Зная, что вас ожидает…
Я был бы готов снова принять этот бой. Почему? Я считаю, что это важная миссия. Вам нужны люди, которые готовы и достаточно сильны, чтобы сражаться. Конечно, в моей повседневной жизни много борьбы. Но в то же время в ней очень много развития, движения в будущее. Это одна из ключевых моих задач. И я был бы готов сделать это снова.
А что вас больше всего удивило в ПриватБанке?
Что удивило или шокировало? Это разные вещи.
Что вас шокировало?
Меня шокировала корпоративная культура. Ты председатель правления идешь по коридору, и люди на тебя не смотрят. Они боятся смотреть тебе в глаза, они боятся общаться с тобой. Еще меня удивила большая разница в развитии банка. Есть направления, которые, с моей точки зрения, на мировом уровне, например платформа для онлайн-банкинга Приват24 или мультиканальный контакт-центр. С другой стороны, есть области, которые как бы не существовали. Это проектный менеджмент, управление рисками, сompliance, финансовый мониторинг, корпоративное управление. Для меня был большой сюрприз как неравномерно этот банк развивался.
А как внутри банка, тут же много сотрудников, которые работали на бывших собственников, и, насколько я знаю, многие даже позитивно к ним относятся. Нет ли какого-то внутреннего конфликта в банке в этом плане, какого-то давления, связанного с тем, что бывшие собственники пытаются вернуть себе банк? Какова ситуация внутри банка?
Было непросто. Корпоративная культура ПриватБанка формировалась десятилетиями. Я часто слышал внутри банка, что прежние руководители были «боги». Они гениальны, всемогущи, их власть безгранична и они могут позволить себе практически все. И есть все остальные. Мне было интересно, насколько сильно меня будет отторгать этот организм, эта культура.
Но довольно скоро внутри банка вокруг меня сформировался костяк единомышленников, начали подтягиваться люди — молодые профессионалы, люди нового поколения, которые приняли меня и мои ценности.
Для простых сотрудников было большой неожиданностью, когда я лично встретился с ними и во время встречи предложил чай или кофе. Они были в шоке, когда встретили меня в лифте, потому что предыдущие топ-менеджеры использовали свой отдельный лифт. Когда я еду в отделения банка и там разговариваю с людьми, они удивляются, говорят, что работают банке 20 лет, но никогда с руководством не встречались. Был интересный случай. Через 2−3 недели моей работы в банке я прочитал в медиа, что «системы Приватбанка не работали шесть часов». Это невозможно! Если бы система банка не работала шесть часов мне бы кто-то сказал. Я выходил на айтишников, спрашивал: «Скажите, это неправда?» Они говорят: «Да, шесть часов система не работала. — И почему вы мне не сказали? — А почему мы должны были это вам говорить?» Я им сказал: «Ребята, сейчас мы меняем подход. Если есть проблема, которая влияет больше, чем на 100 человек, все равно это клиенты или сотрудники, на больше чем 10 мин вы мне звоните». Они на меня смотрели в шоке: «Хорошо, вы точно хотите об этом всегда знать?» Я сказал да. Если это будет в субботу, вы мне звоните в субботу. Если это будет вечером или в 3 часа утра, вы мне звоните в 3 часа утра. Они не могли это понять. Я пытаюсь изменить корпоративную культуру и сделать эту компанию более международной, более европейской, более открытой. Мы начали проводить регулярные встречи топ-менеджеров с сотрудниками, говорим об инновациях, о стратегии. На этих встречах я вижу вдохновленные лица тех, кто хочет дальше развивать банк, думает о будущем, а не о прошлом.
Я никогда не старался в чем-то походить на бывший топ-менеджмент, хотя многие мне советуют «стать богом», ведь говорят, что так проще и привычнее управлять ПриватБанком.